Ричард Длинные Руки – воин Господа, Стр. 48

Она кивнула, принимая слова, но в ее ясных глазах было предостережение, что принимает только комплимент, не больше.

– Король стар, – сказал Гаальц. – Он уже не может принимать правильные решения…

– Но я молода, – возразила Шартреза. – Он может прислушиваться ко мне… Кроме того, если он умрет, править буду я.

Злая улыбка исказила суровое лицо Гаальца.

– Ваше Величество знает, – проронил он вкрадчиво, – для какой цели привезена принцесса Азалинда. Возможно, король поспешит отдать ее замуж, а ее ребенка наречь наследником трона?.. Или, того хуже, в случае своей кончины объявить правительницей ее?

Шартреза нахмурилась.

– Он этого не сделает!

– Да? – спросил Гаальц.

Его сильные загорелые руки с легкостью подхватили кувшин и галантно наполнили ее опустевший кубок, а потом свой. Шартреза на этот раз только пригубила, роскошные брови сдвинулись, а глаза невидяще смотрели в одну точку. Потом вздрогнула, на губах мелькнула виноватая улыбка. Она задержала взгляд на сильных обнаженных руках, покрытых курчавыми черными волосами, перевела взгляд на широкую грудь барона, улыбка стала шире.

– Ладно, – произнесла она. – Прямоту на прямоту. Вы меня пригласили с какой целью?

Гаальц поставил кубок очень осторожно, словно тот был из тончайшего льда, поднял сразу посуровевшие глаза на прекрасную королеву.

– Все бароны… – сказал он и повторил громче. – Все бароны… да-да, все!.. мы знаем настроение и тех, кто здесь не присутствует, так вот, все бароны… предпочли бы служить только вам, Ваше Величество. Ваша красота и наша мощь – это залог устойчивости королевства Зорр. Скажу прямо, дни Шарлегайла сочтены. Он стар, его перестают слушаться даже здесь, в Зорре. Бароны уже открыто не повинуются, а он ничего не может сделать. Да, он убил Фольгарта, но пусть подобное попробует в наших землях!.. Там не поможет никакая магия, никакая чертовщина. Да, я здесь склонил голову… но завтра я уеду в свои владения. И с того дня в Зорр не поступит ни единой золотой монеты, ни одного мешка с зерном, ни одной туши убитого оленя. Все бароны потрясены и возмущены подлым убийством барона Фольгарта. Тем более что он был убит колдовством, а мы храним верность Христу и Святой Церкви, что бы враги о нас ни говорили! Это сам Шарлегайл толкает нас на мятеж, дорогая королева.

– Я понимаю вас, – произнесла она мягко. – Представьте себе, понимаю. Свергнув Шарлегайла, вы неизбежно ввяжетесь в кровавые распри. Каждый захочет стать королем. Ведь у каждого запутанная и ветвистая родословная, у каждого свои заслуги перед Зорром… не так ли? А провозгласив меня королевой, вы обретаете ту власть и независимость, которой жаждете… и в то же время общая клятва в верности мне не позволит начать опасную войну…

Гаальц внимательно смотрел в ее безукоризненное лицо.

– Вы… удивительно точно все сформулировали, Ваше Величество. Честно говоря, вы настолько красивы и великолепны, что я просто не ожидал… не ожидал…

Она тихо засмеялась.

– Надеюсь, вы только одну меня недооценили, мой дорогой барон.

Ее красивое лицо на миг обрело холодный оттенок, словно превратилось в мраморное. Черты лица при всей безукоризненности стали резче, как у хищного зверя, а теплые лучистые глаза полыхнули грозой. И тут же снова мягкая улыбка заиграла на ее губах, что из холодных и тонких снова стали пухлыми, мягкими, глаза засветились дружелюбием.

– Да, – проговорил Гаальц, слегка опешив, – да… Вы умеете разоружить даже самых опасных противников. Вы очень умная женщина, моя королева. Я боюсь, что нам в нашем соглашении надо предусмотреть пункт, запрещающий вам выходить замуж.

Она вскинула тонкие соболиные брови.

– Почему?.. Если честно, я и сама не собираюсь этого делать, но… почему это важно вам?

– С вашим умом и красотой, – ответил Гаальц просто, – такой человек станет опасен. Да и вообще… пусть наши бароны заранее знают, что вы для них недоступны. В нашем мире необходимо равновесие.

Она кивнула:

– Понимаю. Как я уже сказала, мне не нужны мужчины рядом. Может быть… для постели, хотя я, честно говоря, к этим делам достаточно равнодушна, но уж ни в коем случае не желаю, чтобы кто-то повелевал мною, будучи всего лишь супругом.

Гаальц кисло улыбнулся.

– Браво. Ваше Величество, признаюсь, вы меня ошарашили. Я не ожидал, что встречу такой ум и такое понимание обстановки, так что мне надо срочно перестраиваться. Я полагал, что мне придется вести долгую интригу, подходить издалека, в чем-то убеждать, объяснять, уговаривать…