Ричард Длинные Руки – гранд

– …да и меня самого не возжелают видеть, – закончил я недоговоренное. – Хорошо! Договорились. Еще вопросы и пожелания будут?

Они переглянулись, что за привычка, как школьники, несолидно, старший сказал с сомнением:

– Что-то мы слишком быстро все закончили. Как-то непонятно… Обычно любые переговоры идут годами.

Я подпрыгнул:

– Что? Да я через год буду уже на другом конце шарика!

– Какого шарика?

– А разве мы не на шарике живем? – спросил я. – Или все еще на слонах и черепахе?

Старший сказал настороженно:

– Нам непонятны такие речи. Известно же, что весь мир держится на кроне Великого Дерева, а оно выросло из чрева Великой Праматери, рожденной из Великого Хаоса Ночи…

– Ну да, ну да, – согласился я немедленно и охотно. – Кто спорит? Именно так все и есть. Хорошо, договорились. Я пришлю мастеров, начнут немедленно.

Один воскликнул:

– Но мы еще не готовы строить свою половину!

– Можем сделать за вас, – предложил я. – Мы вообще-то добрые бываем. Сами не понимаем, почему.

Он замотал головой так энергично, что уши захлопали по бокам головы.

– Нет-нет, наша часть будет сделана нашими великолепными мастерами!

– Договорились, – повторил я. – Ну, если больше вопросов нет, я потопаю в семью к жене и ребенку. Я вообще-то семейный человек с добротными устойчивыми эльфийскими ценностями просвещенного аристократического государства.

Гелионтэль кормит грудью малышку, я полюбовался на сосредоточенную морденцию, сопит и косит глаза на грудь, давит передними крохотными лапками, чтобы молоко бежало в пащечку сильнее, раскраснелось от усилий, пыхтит, как что-то такое… ну, такое.

– Как оно тебя жрет, – сказал я с сочувствием. – Прямо крокодил какой-то.

Она подняла голову, огромные глаза лучатся лаской, милое лицо озарилось светлой улыбкой.

– Как сходил? Не слишком тебя ругали?

– А что, должны были ругать?

Она сказала мягко:

– Муж мой, ты эльф, потому должен подчиняться нашим законам, правилам и обычаям.

Я пробормотал:

– А я разве не?

– Очень даже не, – ответила она почти сердито. – И не вздумай отказываться, если королева или ее люди велят нести стражу на опушке нашего Леса, следить за порядком на главной площади или охранять дворец!

Я удивился:

– Стражу? Разве на вас кто-то идет войной? Или неведомые тролли засылают отряды?

Она покачала головой:

– Что за глупости… Но таков старинный обычай. Все мужчины несут стражу. Примерно два дня в году.

– А-а-а, – сказал я с облегчением. – Ну, это терпимо. Слушай, а чего тот морденок вдруг перестал? И как-то странно крякает…

Она мягко улыбнулась:

– Это оно разговаривает. По-своему.

– А не голодное?

– Нет.

– Откуда знаешь? А вдруг уже умирает с голоду?

Она тихо покачала головой:

– Не волнуйся так, милый. Когда оно снова восхочет кушать, то закричит так, что со стула рухнешь.

Я сказал с гордостью:

– Девочка в меня!

Она сказала с грустью:

– Даже не знаю, радоваться ли.

– Еще как, – сказал я гордо. – Мы прокладываем дорогу светлому будущему объединенного просвещенного и весьма многокультурного мира! Как не гордиться?

Она покачала головой, на лице оставалась тревога, а в глазах появился страх.

– Муж мой, мы, женщины, хотим жить в уютной норке, разговоры о просторах нас пугают.

Я ласково обнял ее и погладил по худой спине.

– А ты и сиди в уютной норке. Мы, мужчины, будем раздвигать просторы еще и еще…

– До каких пор?

– Не знаю. Отдыхай, мне надо ехать.

Она спросила со вздохом:

– Ты все дела решил с советом королевы?

– В целом, да, – ответил я. – Это не дела были, а… попытка избежать дел и действий. Я не настаивал, вам же хуже, изоляционисты. В общем, остальное дело техники.

Она вздохнула.

– Береги себя, Астральмэль…

– Дык есть ради чего, – сказал я бодро. – Я люблю тебя, Гелионтэль!

Она смущенно улыбнулась, ритуал ритуалом, но все-таки я не совсем Астральмэль, и мы об этом вспоминаем иногда и совсем некстати.

Я вышел на залитую солнцем поляну, где Бобик прыгает вокруг арбогастра, медленно тает смущение, что вот сказал такое, но мы же говорим «не правда ли, прекрасный день сегодня?», хотя на дворе дождь и холодный ветер. Так же и «я люблю тебя» давно означает не только что-то узко определенное, мы знаем, что, а общее, объемное, широкое, можно ведь и просто любить, как любят хорошего человека, прекрасную собаку, красивого коня, изящную статуэтку, вкусный обед или хорошего верного друга…