Ричард Длинные Руки – гранд

Я покрутил головой в сомнении.

– Знаете, сэр Меганвэйл, я все-таки рыцарь, а это как-то не совсем честно. Я не хочу наживаться за счет Варт Генца.

Он сказал горячо:

– У нас нет другого выхода, сэр Ричард!.. Это кость в горле, что не дает нам вздохнуть. Мы бы давно отдали его вам, если бы это не выглядело позорным поражением!.. А сейчас именно тот случай, когда мы не теряем лица.

Я поколебался, но посмотрел на отчаянное лицо честного полководца и махнул рукой.

– Ладно, граф! Я пойду вам навстречу в этом вопросе, хотя меня все еще не оставляет чувство неловкости.

– Ваша светлость!

Я пояснил смущенно:

– Как будто я воспользовался вашими трудностями…

Бобик валяется на поляне кверху лапами, Зайчик примчался на свист, я поднялся в седло и вдруг на короткий миг ощутил со щемящей пустотой в груди, как остро недостает пищащего существа в полукольце моих рук, что ерзает и восторгается таким громадным миром.

Зайчик посмотрел вопросительно, когда я медленно разбирал повод, словно все еще не могу решить, ехать или остаться.

– В Савуази, – сказал я наконец. – Карьером. Что смотрите?.. Мне тоже здесь как бы еще ага как, ну и что?.. Мы же люди? Мало ли, что нам хочется, видите ли!.. Вы тоже… эти, не эльфы же!

И снова ветер в лицо, в который раз я прижался к горячей конской шее, надо мной шелестит по ветру длинная и густая грива, укрывая надежным щитом, а впереди несется черный, как сгусток мрака из самого ада, стремительный пес, веселый, раскованный и все еще загадочный.

За несколько миль до столицы я перевел Зайчика в галоп, чтобы успевать увидеть перемены, и с разочарованием понял, что все такое же, как было в мой самый первый приезд в Турнедо, когда армландцы избрали меня гроссграфом, и как потом, уже после первой недели захвата города.

Все так же идут по дорогам в обе стороны нагруженные кони, тянутся вереницами телеги. Мы смогли сокрушить военную машину Гиллеберда, не затронув экономику, что удается редко, это предмет для гордости, однако подсознательно хочется, чтобы смену правителя как-то заметили и задвигались шибче, что ли… Желательно, конечно, с хвалебными песнями, но это уж ладно, перебьюсь…

Савуази мы увидели издали сперва по высоким башням, затем выступила знаменитая оборонительная стена, которую нам так трудно было защищать из-за ее протяжности.

В город со всех сторон тянутся подводы и гонят стада коров и овец на бойни, в громадном городе есть только запасы зерна и муки, а мясо, молоко, овощи поставляют вот так ежедневно и ежечасно.

Мы подъехали к воротам, нас узнали издали, все моментально стали такими бравыми, подтянутыми, бодрыми и смотрят истово и преданно: прикажи броситься в огонь – сразу прыгнут, только скажите!.. Ага, знаем, проходили, так и кинутся, разевай хлебало шире. Я уже политик, а значит – смотрю на вещи и людей трезво…

Через город мы ехали под веселые крики горожан. Похоже, с гибелью Гиллеберда смирились, в то же время я так везде его постоянно расхваливаю, что меня рассматривают чуть ли не как преемника, которого сам Гиллеберд и назначил.

В королевском саду за полсотни ярдов до дворца по аллее навстречу идут полдюжины королевских гвардейцев, впереди красиво шагает высокий красавец в малиновом плаще поверх стальных лат, движения широкие, но не размашистые, каждый жест выверен, настоящая потомственная военная косточка.

Он рявкнул команду, гвардейцы разбежались в стороны и взяли копья на караул, а он коротко поклонился.

– Ваша светлость…

Я сказал весело:

– Приветствую, сэр Ортенберг. Все ли в порядке?

Он отчеканил, сурово и прямо глядя мне в глаза:

– В полном, ваша светлость!

Я поймал себя на том, что приятно смотреть в загорелое красивое лицо с очень светлыми глазами, похожими на лед. Я еще в первый свой визит подумал, что такие остаются верны своему господину, даже если тот превращается в отъявленную сволочь, но все-таки я переломил ситуацию, и теперь он верен мне. Правда, пришлось оставить его без прежнего сюзерена.

– Все хорошо, сэр Ортенберг, – сказал я отечески. – И будет еще лучше. Как будто и не было никакой войны.

Он молча отсалютовал, а мы двинулись в сторону дворца. Все хорошо и все в порядке – это значит, что все мелкие конфликты и поползновения удушиваются вовремя, преступников и заговорщиков разоблачают и швыряют в тюрьму, а то и сразу на плаху, все идет как бы само, не отвлекая внимания верховного сюзерена на эти мелочи.