Сойка-пересмешница

3. Ждите дальнейших указаний.

Сажусь на пол, скрестив ноги. Жду. В помещение непрерывным потоком текут люди, занимают места, получают вещмешки. Скоро убежище заполнится до отказа. Может, мама и Прим остались в другом месте, вместе с пациентами? Нет, вряд ли. Они ведь были в списке. Я уже начинаю волноваться, когда наконец показывается мама. Мой взгляд скользит по незнакомым лицам за ее спиной.

— Где Прим? — спрашиваю я.

— Ее тут нет? Она должна была идти из больницы прямо сюда. Ушла на десять минут раньше меня. Куда же она подевалась?

Зажмуриваю глаза, чтобы мысленно проследить ее путь, будто на охоте. Вот она слышит рев сирены, бросается помогать пациентам. Кивает, когда ее отправляют в убежище, потом вдруг задерживается на лестнице. Обеспокоенная. Но чем?

Я открываю глаза.

— Кот! Она вернулась за котом!

— О нет! — восклицает мама. Мы обе знаем, что я права. Мы проталкиваемся через поток людей, пытаясь выбраться из бункера. Солдаты по обеим сторонам от входа вращают металлические колеса, и толстые створки дверей медленно съезжаются. Почему-то я уверена, что, как только вход будут загерметизирован, ничто в мире не заставит солдат его открыть. Возможно, это даже не в их власти. Без разбора расталкиваю людей и кричу, чтобы подождали. Расстояние между створками неумолимо сокращается до ярда, потом до фута; остается только пара дюймов, когда я просовываю в щель руку.

— Откройте! Выпустите меня!

Солдаты в растерянности немного поворачивают колеса в обратном направлении. Недостаточно, чтобы я могла пролезть, но, по крайней мере, пальцы останутся целы. Я пользуюсь шансом и просовываю в отверстие плечо.

— Прим! — ору я наверх. Мать уговаривает охранников, а я пытаюсь протиснуться дальше, — Прим!

Наконец я ее слышу. Едва уловимый звук шагов по лестнице.

— Мы идем! — доносится голос сестры.

— Не закрывайте! — Это голос Гейла.

— Они идут! — говорю я охранникам, и они приоткрывают двери еще чуть-чуть. Я стою между створками, боясь, что иначе их закроют. Вот и Прим, ее щеки раскраснелись от бега, на руках она держит Лютика. Затаскиваю ее внутрь, следом бочком протискивается обвешенный вещами Гейл. Створки смыкаются с громким категорическим лязгом.

— О чем ты только думала? — Я со злостью встряхиваю Прим за плечи, потом обнимаю, сдавливая между нами Лютика.

— Я не могла его бросить, Китнисс, — оправдывается Прим. — Во второй раз. Ты бы видела, как он бегал по комнате и орал. Он вернулся, чтобы защищать нас.

— Ладно, ладно. — Я делаю несколько вдохов, чтобы успокоиться, размыкаю объятия и поднимаю Лютика за шкирку. — Надо было утопить тебя, пока была возможность.

Кот прижимает уши к голове и вытягивает лапу. Прежде чем он успевает зашипеть, я сама шиплю на него. Его это, похоже, сбивает с толку. Шипение кот всегда считал своим личным способом выразить презрение. В отместку он испускает такое жалобное «мяу», что сестра сразу же встает на его защиту.

— Ну же, Китнисс, не надо его дразнить, — говорит она, забирая кота обратно на руки. — Он и так весь испереживался.

Надо же, я задела нежные чувства твари. Как тут удержаться от соблазна? Но Прим искренне переживает за него. Поэтому я только представляю себе, как хорошо бы смотрелись перчатки из шкурки Лютика — уже много раз это помогало мне мириться с его существованием.

— Ладно, прости. Мы там, под большой буквой «Е». Лучше подыщи ему местечко, пока он совсем не свихнулся. — Прим убегает, и я остаюсь один на один с Гейлом. В руках он держит коробку с медикаментами из нашей кухни в Двенадцатом. Места нашего последнего разговора, поцелуя, размолвки... или как это еще назвать. На плече у него моя охотничья сумка.

— Если Пит прав, все это, скорей всего, погибло бы, — говорит он.

Пит. Кровь, будто капли дождя на окне. Будто грязные брызги на ботинках.

— Спасибо за... все. — Я забираю наши вещи. — Как ты оказался в нашем отсеке?

— Просто зашел проверить, — отвечает он. — Если понадоблюсь, мы в сорок седьмом.

Практически все разошлись по своим секторам, и теперь, когда я иду к нашему новому жилищу, на меня смотрят по меньшей мере пятьсот человек. Стараюсь держаться как можно спокойнее, чтобы загладить свой яростный прорыв сквозь толпу. Как будто этим кого-то проведешь. Хорошенький пример! А ну и пусть. Все и так считают меня сумасшедшей. Какой-то мужчина встречается со мной взглядом и сердито потирает локоть. Видно, я сбила его с ног. Мне хочется и на него зашипеть.