Ричард Длинные Руки – герцог, Стр. 36

Когда мчишься верхом при слепящем солнце, такое не замечаешь, а стук копыт заглушает любой далекий грохот, подземные толчки тоже не ощутить при скачке, но сейчас в ночи страшновато смотреть на пугающе-лиловое небо вокруг жуткого пожара и слушать звуки неумолкающего подземного процесса. Тучи снизу словно поджаренные оладьи, рыхлые, бесформенные, с багровой корочкой, а дым поднимается черный и похожий на злого дракона.

Еще в дороге граф Гатер буднично сообщил, что к таким мелочам привыкли, это как дождь с градом, что прошел мимо. Я наконец лег, закинув одну руку за голову, а другую опустил с кровати и почесывал громадную голову Бобика, что довольно сопел и приподнимал башку, а потом перевернулся на спину и подставил пузо.

Мысли вернулись к тому странному замку, в недрах которого я тогда очутился, сознание начало заволакивать дремой, и вдруг сильный озноб пронизал меня с головы до ног и заледенил сердце…

Вокруг меня недобрая тьма, я снова в том же оскорбительно исполинском зале, где сразу чувствуешь свое ничтожество. Я понимал, что это сон, но слишком отчетливый, и если здесь прищемлю пальчик, после пробуждения обнаружу кровоподтек…

Прямо через каменный пол проросла и застыла в грозном ожидании черная неопрятная трава. Высотой мне до пояса. Жесткие прямые стебли стеклянно позвякивают, соприкасаясь. Идти через такую страшновато, я присмотрелся и понял, что внизу не камень, а нечто трухлявое, полурассыпавшееся и опасное, можно наступить и ухнуть с головой в жуткие бездны.

Из стен, казавшихся незыблемыми, торчат рогатые ветки, с иных свисают космы черной плесени. Помещение показалось древним, заброшенным, рассыпающимся, но я присмотрелся, и стало еще страшнее. Не запустение, здесь так и должно быть, и чем больше паутины, плесени, застарелого мха – тем лучше и естественнее для этого чудовищного мира…

В окно на фоне черной безлунной ночи заглядывает дерево с мучительно и неестественно изогнутыми ветвями, словно в нестерпимой боли, и вообще здесь весь лес похож на стадо гигантских спрутов, что вышли на сушу.

Я двигался медленно, превозмогая незримое сопротивление, словно шел по горло в воде. На меня медленно и грозно наползает темный провал входа в другой зал, сердце мое замерло, но я заставил непослушные ноги сделать шаг, еще один и оказался в другом зале.

Здесь голый пол, выложенный плитками с геометрическим узором, а в той части, где кресла для сюзерена и его близких, высится чудовищная статуя, упираясь головой в потолок.

Я приблизился и с дрожью рассмотрел, что человеческая у нее только фигура, да и то не очень, морда звериная, вытянутое рыло принадлежит пресмыкающемуся, мелкие глазки упрятаны под мощные выступы костяной брони, но все равно в них видна нечеловеческая хитрость и жестокость.

Послышались голоса, я кое-как отступил, превозмогая незримое сопротивление, и встал за колонну. В зал начали входить по двое в ряд одинаковые люди в таких тяжелых и бесформенных балахонах, что выглядели закутанными в не по росту большие одеяла. Полы касаются каменных плит с узором, а иногда и волочатся, как обвисшие крылья старых летучих мышей. Не определить, кто толстый, кто худой, есть у них оружие или нет, в доспехах или голые. Только и понятно, что ростом превосхожу, а вот все остальное…

Голоса шелестели бесцветные и сухие, как пролежавшие в песке раковины, заброшенные теперь в мешок.

– Мы должны успеть…

– Теперь все… изменилось…

– …Повелительница торопит…

– Он умрет, как только… в замок…

– Воля Повелительницы нерушима…

– …ее месть… страшна…

Они шли и шли, наконец показалась последняя пара. Никто из них ни разу не оглянулся и даже не посмотрел по сторонам. Я вышел из-за колонны и пошел следом, стараясь двигаться как можно тише. Давление ослабело, я перестал при каждом шаге нелепо и беспомощно подвисать в воздухе.

Следующий зал показался знакомым, я уже был здесь в прошлом сне. Вон там грозно и страшно высится черный с ледяными искорками трон, он выглядит еще отвратительнее, чем в прошлый раз, а на сиденье все та же кричаще-пурпурная подушка, шитая золотом, а на ней…

Я нервно глотнул, ноги ослабели еще больше. На подушке корона из странного черного металла, зубцы ажурные, каждый еще из множества зубчиков помельче. Сейчас корона победно горит зловещим черным огнем, громадный рубин, поразивший меня еще в прошлый раз, вспыхнул зловеще-красным огнем и направил убийственный луч в мою сторону.