Ричард Длинные Руки – маркиз, Стр. 29

Запас мушек надлежит иметь каждой даме не только дома, но на приемах, карнавалах, а особенно на балу, где много кавалеров. Для этого нужно заказать у хорошего мастера коробочку, украсить ее золотом и драгоценностями, дабы не стыдно вытащить на людях, и где-нибудь в уголке или в туалетной комнате быстро снять одну и прилепить другую».

В недоумении, еще не врубившись, я перевернул сразу страниц сто, впился взглядом в текст и узнал, что мушки делают из черного бархата, муара, тафты, их вырезают не только в виде кружочков, сердечек или звездочек, но даже как фигурки птиц, зверей, цветы и красивых дворцов.

Хрень какая-то, мелькнула растерянная мысль. Единственная книга, которую увидел за все время, и такое вот… ценное. Конечно, я тоже знавал страну, где журналы по косметике выходят миллионными тиражами на прекрасной бумаге и с фотографиями, какими не удостаивались картины Эрмитажа, и где на искусственные мушки тратят денег побольше, чем на программу освоения космоса, но почему-то казалось, что там дураки, а здесь все умные…

Эйсейбио не только поправил парик, но заново попудрил лицо, снял родинку со щеки и передвинул ее на лоб, я запоздало сообразил, что у внука герцога, оказывается, не настоящая.

Он оглянулся, в глазах вспыхнули веселые огоньки, подошел, в голосе прозвучало хвастовство:

– Дед говорит, это работа самого Деделя…

– Кая Симплиуса, – поправил я автоматически, тут же извинился, – простите, так написано, хотя, конечно, это могла быть более поздняя копия. Конечно же, у столь родовитого хозяина может быть только настоящий антиквариат!

Он не ответил, мне почудилось неладное, я резко обернулся, продолжая держать улыбку всем довольного человека. Он смотрел на меня с вытянувшимся лицом, в глазах страх боролся с отвращением.

– Маркиз, – пробормотал он, запинаясь, – мне почудилось… пожалуйста, разуверьте меня…

– В чем? – спросил я легко, уже догадываясь и спешно придумывая, как вывернуться.

– Мне почудилось, что вы… гм… простите за выражение… грамотны!

Я хохотнул с неловкостью, виновато развел руками.

– Да так уж получилось, сэр Эйсейбио… Я был очень деятельным ребенком, а мои родители баловали меня и недостаточно загружали настоящей работой благородного человека, упражнениями и конными скачками. Вот от избытка сил и, не зная чем себя занять, я и выучился читать и даже писать у… одного из молодых магов, что служили моему отцу.

– Как странно, – пробормотал он, лицо его стало как раскрашенная глиняная маска. С него сдуло все дружелюбие и теплоту. Теперь я видел, что граф не притворялся, когда выказывал мне расположение и дружеское участие. – Как странно… Маг на службе вашего отца?.. А кто ваш отец?

Я снова хохотнул.

– Да обычный вельможа на краю света!.. Заурядный. Можно сказать, анахорет. Не любит показываться в высший свет, старомоден…

Он остро взглянул на меня, опустил взор, подумал, я уж думал, что позовет стражу и велит меня повязать, вид был такой, но он перевел дыхание и проговорил с колебанием в голосе:

– На краю света… Анахорет? Может быть, маг был из тех, кого изгнали за прегрешения?.. А он настолько пал, что принял помощь вашего отца?.. Гм, странные обычаи в вашем маркизате…

Я сказал поспешно:

– Вы совершенно правы, сэр Эйсейбио!.. У меня голова кругом пошла, когда я убежал из этого затхлого медвежьего угла и пошел странствовать по свету!.. Мир настолько великолепен, настолько своеобычен, ярок и дерзок, что я даже не знаю!..

Он тут же подобрел, изсамодовольнился и заговорил жирным, как сорокапроцентная сметана, голосом:

– Маркиз, здесь увидите все великолепие жизни. От рождения и до конца – в довольстве и беспечной праздности! Разве это не мечта всех и каждого?

– Да, – ответил я искренне, – да. И если бы Творец не изгнал человека из рая, так бы и было.

Он чуть посерьезнел, словно я снова приблизился к некой опасной грани, за которую переступать нельзя, произнес торжественно:

– К счастью, в последней Великой битве силы восставших ангелов одержали победу. Теперь снабжают человечество всем необходимым… а также сверх того, что необходимо! Слава великому Самаэлю!

– Слава, – пробормотал я.

– Пойдемте, – сказал он отечески. – Впереди пир, а завтра обещан бал, костюмированный праздник. Вы знаете, что такое бал?

– С трудом, – ответил я. – Это тыква, хрустальные туфельки, Сильва, ты меня не любишь, три карты… уж полночь близится, а Германа все нет…