Ричард Длинные Руки – маркиз, Стр. 16

Леди Элизабет продвигалась по залу по широкой дуге, раскланивалась и одаривала всех сияющей улыбкой. Ее кавалеры перед кем-то приподнимали шляпы, кому-то просто кивали, многих вообще не замечали, глядя с холодным равнодушием поверх голов.

Я увидел, что моя норка на их пути, с запозданием выскользнул, но леди Элизабет меня уже заметила, что-то с улыбкой сказала своим кавалерам, те ехидно заулыбались. Я вынужденно остановился, убегать у всех на виду как-то не совсем, а они так и приблизились: леди Элизабет в центре из комплиментов, лести и восторгов, яркие павлины справа и слева, даже сзади.

С нею Эйсейбио, остальные такие же типичные: слева тип с распутной мордой сластолюбца, слащавый и весь истекающий, с ним еще два примерно таких же, но менее ярко выраженных, справа старый молодящийся козел бернардошоустого облика, что умеют острить и афоризничать только о бабах и обо всем, связанном с бабами и только с бабами, эдакий мыльный пузырь до самой могилы.

Рядом с ним явно чем-то мается господин с унылым лошадиным лицом, такими я представлял себе ученых, исследователей, докапывателей до истины. Он натужно улыбался, при этом морда кривится так, словно ему больно после челюстной операции.

Я учтиво поклонился, не перебарщивая, я же из провинции, должен держаться несколько старомодно и скованно.

– Леди Элизабет.

Она милостиво кивнула.

– Да, маркиз?

Я окинул ее взглядом с головы до ног.

– А вы ниче…

Вокруг нее дружно захохотали, она чуть улыбнулась.

– Видимо, у вас это комплимент, маркиз?

– Ага, – ответил я и утер нос рукавом. – Ага.

Они хохотали и толкали друг друга, а сластолюбец сказал томно:

– Несравненная, вам нужно принять маркиза в наше общество! Он просто необходим, разве не видите? Он добавит свежую струю в наш парфюмный мир…

– Свежую струю навоза, – уточнил один из его дружков, и снова все захохотали.

Леди Элизабет светски улыбнулась.

– Вы абсолютно правы, граф Гаррос. Непосредственность маркиза просто очаровательна. Маркиз, вы просто обязаны присоединиться к нашему обществу!

Я ответить не успел, господин с унылым лицом изрек важно:

– Юноше предстоит усвоить, что есть женщины, в которых никто не влюбляется, но которых все любят. Есть женщины, в которых все влюбляются, но которых никто не любит. Счастлива только та женщина, которую все любят, но в которую влюблен лишь один.

Его слушали вежливо, но с несколько натянутыми улыбками. Я подумал, что, наверное, все правильно, хотя я не особенно вникаю, что он там сказал. У меня что-то в мозгу происходит, как только слышу «женщина»: в извилинах короткое замыкание, мозг отключается. Переел, видать.

– Мужчина любит обыкновенно женщин, – продолжил господин, похожий на исследователя, – которых уважает. Женщина обыкновенно уважает только мужчин, которых любит. Потому мужчина часто любит женщин, которых не стоит любить, а женщина часто уважает мужчин, которых не стоит уважать…

– Браво, лорд Водемон, – сказал граф Гаррос и вежливо поаплодировал. – Вы, как всегда, глубокомысленны. Хотя я бы добавил, что мужчина любит женщину чаще всего за то, что она его любит; женщина любит мужчину чаще всего за то, что он ею любуется.

Эйсейбио наклонился к моему уху:

– Лорд Водемон прекрасный человек, он добросовестно волочится за всеми женщинами подряд. Но ему недостает легкости…

– Зануда? – спросил я.

Эйсейбио прошипел:

– Тише!.. Как вы откровенны, с ума сойти… Но подобрали точное слово, он несколько зануден. Когда речь о женщинах, надо вообще избегать умностей. Нужно говорить обо всем и ни о чем. Чирикать и прыгать, как воробьи, без всякого смысла. Легкость и изящество ценится выше, чем умные речи. А лорд Водемон, увы, этого не понимает.

Я посмотрел на господина Водемона с сочувствием. Время интереса к истории или палеонтологии не пришло, а что еще исследовать в обществе? Баб-с, конечно. Как будто их можно разложить по полочкам… Хотя, конечно, можно, но… на фиг?

Леди Элизабет подошла ко мне вплотную и проворковала томно:

– Маркиз, расскажите о своем медвежьем крае… Это так интересно!

Гаррос и другие угодливо подхохотнули. Я развел руками.

– А рассказывать нечего… Там нет таких красивых женщин, как леди Элизабет, нет таких умных мужчин, как сэр Водемон, нет таких утонченных острословов, как сэр Гаррос… Собственно, там ничего нет.

– Потому вы и сбежали?

– Ну да, – подтвердил я. – Восхотелось посмотреть, в самом ли деле свет так широк.