Ричард Длинные Руки – гауграф, Стр. 67

Я рассматривал ее тупо, не понимая, чего я это здесь, точнее, отказываясь понимать. Соски похожи на мелко-мелко растертую кирпичную крошку, а в центре вздымаются небольшие, как спелые ягоды землянички, кончики. Они начали подниматься и набухать под моим взглядом.

– Простите, ваша светлость, – сказала она поспешно, – жарко тут…

Я подошел деревянными шагами, ноздрей коснулся едва слышный аромат свежего женского тела, созревшего и зовущего. Ладони мои снизу поддержали ее груди, тяжелые и горячие. Я услышал ее вздох, мои пальцы ухватили и тут же разжались.

Она спросила тихо:

– Ваша светлость?

– Не отвлекайся, – сказал я. – Пустяки, зов плоти.

Она послушно повернулась к тазу с грязной одеждой и нагнулась, работу все равно нужно делать. Руки начали привычно хватать в кружевной пене и тереть нечто, то ли рубашку, то ли штаны, мне как-то сейчас все равно.

Глава 4

Уайльд прав насчет лучшего способа преодолеть искушение, через четверть часа я вернулся в свои покои, полный планов перестройки общества, повышения и развития, а также ускорения. Бобик недовольно проворчал что-то на полусобачьем языке, но глаза не открыл, когда я прошел к столу и наступил ему на лапу. Ощущение такое, что я встал на стальной штырь толщиной в руку, туго завернутый в два слоя нежнейшей замши.

– Спи-спи, – сказал я тихонько, – а я переоденусь и удеру на цыпочках.

Он приоткрыл один глаз и посмотрел с недоверием, неужели я способен на такое предательство. Убедился в каком-то своем умозаключении и задремал снова.

Я напялил поддоспешную одежку, по большей части крупной вязки, принялся влезать в железо, не понимая, почему не кликну оруженосцев, ни один рыцарь не одевается сам, если может позвать слуг… однако настоящие рыцари странствуют без слуг и оруженосцев, только полные ничтожества даже к соседу через полевую межу отправляются в сопровождении челяди, поваров и шутов.

– Эй, – велел я стражникам, – быстренько отыщите члена высшего Совета Лордов барона Альбрехта! Срочно.

Через несколько минут дверь распахнулась, барон ворвался с обнаженным мечом в руке, разъяренный и готовый к жестокому бою. Я выставил перед собой руки.

– Барон, успокойтесь!.. Что случилось?

Он огляделся, передернул плечами и медленно вложил в ножны меч. Руки его дрожали, а в глазах то вспыхивала, то гасла ярость.

– Сэр Ричард, – сказал он сварливо, – пора, пора нормальных слуг завести!.. Ну что за дело, ворвались ко мне сразу четверо, орут, что немедленно, что к самому сэру Ричарду, что… тьфу!..

Я перевел дух.

– Как хорошо…

– Что хорошего?

– Хоть тут ложная тревога, – объяснил я. – К сожалению, только тут. Вы правы, надо бы адекватных слуг, да где их взять, в Армландии остались. А доверять местным как-то рискованно. Вот и управляются воины. Да и то…

Он насторожился.

– Что случилось?

Я повернулся к нему спиной.

– Не в службу, а в дружбу: затяните ремни потуже… Спасибо! Здорово у вас получается. Оруженосцем были?

– И пажом с пяти лет, – ответил он гордо, – и оруженосцем с четырнадцати. Так что случилось?

– Несанкционированное проникновение, – сообщил я. – В спальню. В мою.

– Господи, – вскрикнул он. – Не может быть! Кто?

Я взглянул на него исподлобья.

– Да как вам сказать…

– Так и скажите!

– Попытались, – ответил я дипломатично, – воздействовать несколько иначе, тоньше. У меня, как у половозрелого самца, которому к тому же на завтрак подали сильно перченое мясо, что воспламеняет кровь и превращает человека в бездумного скота, конечно же, должны сработать позывы…

Он смотрел во все глаза, словно уже и не он, а любопытная и ахающая девица.

– И вы… устояли?

– Сумел, – ответил я с гордостью, подумал и добавил: – Но мои моральные принципы ни при чем. Помогла трусость.

Он вскрикнул шокированно:

– Сэр Ричард!

– А что?

– У вас, и… трусость? Или после храбрости нет ничего более прекрасного, чем признание в трусости?

– Трусость, – сказал я твердо, – это плохо для дурака и хорошо для сэра Ричарда. Трусость умного человека уже не трусость, а предосторожность и осмотрительность. Умение избегать неприятностей. Я их избег… но все равно зайца прибил. В другом месте.

– Кто это был? – повторил он, чувствуется, что любит ясность. – Можно будет выяснить, кто копает под вас.

– Молодая девушка, – сказал я морщась. – Красоты необыкновенной. Сказала, что девственница.