– Не очень на такое рассчитывай, – проронила она равнодушно. – Я тоже не подам руки, когда будешь тонуть. Но и не толкну в трясину. Только и разница.
Я поклонился и сказал с жаром:
– Спасибо, огромное спасибо! Это просто неслыханная щедрость! Я даже и не знаю просто, как отблагодарить за такое неслыханное великодушие! Это от женщины с таким великолепным плечевым поясом! И такими квадрицепсами!
– Пожалуйста, – ответила она с оскорбительной безмятежностью. – А ты чего хотел?
– Ничего, – сказал я с еще большим жаром. – Это и так ого-го! Огогее уже и не бывает! Я теперь могу даже надеяться на какую-то тень даже сотрудничества, если вас не оскорбит такое слово.
– Сотрудничество? – переспросила она, вид у нее в самом деле был оскорбленный. – Сотрудничество с тобой, дурачок? Какое же это сотрудничество?.. Один должен приказывать, другой – выполнять… Не так ли? Иначе просто не бывает. А если и бывает, то неправильно.
Я помолчал, она посматривает на меня с оскорбительным покровительством, я наконец пробормотал:
– Спасибо за урок, леди Джильдина.
– Пожалуйста, – ответила она с той же ноткой абсолютного превосходства, словно богиня разговаривает с рыбой на столе. – Ладно, я иду дальше.
– Я с вами, – сказал я торопливо. – Вы же видели, леди Джильдина, я пригодился!.. И как воин, и как личный массажист вашей милости… светлости… вашего преосвященства…
Она покачала головой.
– А что ты хочешь? Помимо того, чтобы уцелеть?.. Ради какой дурости пришел сюда из благополучного мира?
– Ну, не совсем и благополучного, – пробормотал я осторожно.
Она сказала презрительно:
– Не ври. По тебе видно, что мир твой благополучнее уж и не бывает.
Я пробормотал:
– Считайте, что по дури. Или по пьяни. Это вы умная и вся из себя такая трезвая, а я вот… Прошел через Барьер и пер так до самого вечера. А когда опомнился, увидел таверну. Зашел, увидел Соммерса, Тиранита, а потом и вас… Скажу по правде, вы меня сразу ослепили, как удар молнии в самое темечко! Никогда не видел такой великолепной женщины! Какие плечи! Какие бицепсы! А трицепсы?.. А квадрицепсы? А икроножные? А животные… ну… в смысле, которые на животе?.. Эх, конечно, я все время хотел снова вернуться к Барьеру и попробовать пройти через него обратно… но вот сейчас, когда увидел вас, то уже совсем все расхотелось, только не поймите меня правильно… Ваши ромбовидные и средние трапеции будут сниться каждую жаркую ночь!
Она фыркнула:
– Не будут.
– Почему?
– Не доживешь до ночи, – сообщила она хладнокровно. – И вообще я иду в другую сторону. Но, конечно, тут куда ни иди, придешь к Барьеру, если не сворачивать. Но через Барьер не пройдешь. Думаешь, ты один пробовал?.. В том числе и те пытались, кто по дури или для забавы прошел в эту сторону и тут же восхотел обратно. Тем дуракам тоже не помогли никакие амулеты, талисманы, заклятия, волшебные вещи…
Завтракала она быстро, в путь отправилась еще быстрее. Я спешил сзади, постоянно отставая и не понимая, как она может передвигаться так легко, а валуны не обходит, а перепрыгивает, словно у нее не мышцы, а кровонагнетательные клапаны, как у паука-прыгунца.
Солнце, преломляясь в мириадах песчинок, больно бьет в глаза снизу, не помогает надвинутый на глаза край платка. Жаркий воздух давно сжег пасть, высушил язык и выжигает глотку.
Мои ноги механически передвигаются одна за другой, я чувствую их, как две тяжелые колоды, сперва как деревянные, затем чугунные, а сейчас и вовсе свинцовые. Как из другого мира донесся строгий голос:
– Стоп!
Я послушно и с великим удовольствием остановился, все тело ноет. Приподняв голову, поморщился от блеска. Могучая женщина впереди, в нашу сторону идет человек в черном, как сама тьма, балахоне. Капюшон надвинут на лицо так, что скрывает лицо полностью, рукава широкие и прячут руки по кисти, а сам балахон касается песка.
Рядом со странником часто-часто перебирает лапами огромный жук размером с крупную кошку. Солнце блестит на металлической спине, металлической головогруди и таких же металлических восьми лапах. Небольшие глаза смотрят бессмысленно, но антенны-щеточки направлены в нашу сторону, членики шевелятся, подхватывая и анализируя наши запахи.
Богатырша произнесла несколько слов, медленно и певуче, низко поклонилась и распростерла руки, словно ласточка в бреющем полете. Человек замедлил шаг, я чувствовал, как рассматривает нас. Она не двигалась, склонив голову.