– Что это?
– Мазь от комаров, – объяснил он. – Комаров, правда, уже неделю как нет, но мазь отпугивает и тварей пострашнее, чем комары… Есть тут ядовитые пауки, тарантулы, скорпионы… Ночью спят, а днем в изобилии.
– Спасибо, – сказал я. – Это мне пригодится.
– Еще бы, – проворчал он, – все лезете в самое пекло. Жаль, мало кто возвращается.
Он взял из кучки серебра пару монет, подмигнул мне.
– Клиентов надо беречь…
Он не договорил, над головой раздался жуткий грохот, лязг. Я онемел, снаружи явно неспешно ползет танк, чудовищно огромный, я воочию представил исполинские траки, каждый размером с дверь и толстый, как плита сейфа в Национальном банке. Хозяин морщится, но терпеливо ждет, я смотрел то на него, то на дверь, за которой все ползет и ползет некое чудовище, может быть, вовсе не танк, а передвижная платформа для запуска межконтинентальной ракеты…
Никто из сидящих за столами даже не повел бровью в сторону кошмара наверху, разве что замолчали, судя по губам. Я тоже замер, наконец грохот стал стихать, лязг отдалялся, отражаясь от стен испуганным эхом.
– Как он едет? – вскрикнул я. – Там же завал… И улица узкая…
Хозяин криво улыбнулся.
– А ты как думаешь?
Я открыл рот.
– Что… мираж?
Он кивнул:
– Конечно. Еще не то увидишь. Достаточно ли защищен?
– А что, – спросил я осторожно, – они… опасны?
– Не все, – буркнул он. – Но некоторые – да.
– Но они же миражи?
– Не все. Да и те, которые миражи… гм… есть миражи не цельные, так сказать… В последнюю войну, когда все уже ослабели, не всегда удавалось уничтожить целиком… Правда, все опасное уничтожено, но иногда что-то выползает. Да что там, если даже в Квентине, говорят, недавно посреди площади за ночь выросло дерево выше всех башен и скал…
Глава 2
В стену ударило с силой тарана. С крюков сорвались с грохотом рогатые головы и раскатились по полу. С той стороны прогремел звериный вой. Второй удар потряс всю таверну, я с ужасом увидел, как вспучило пол, словно там пытается выбраться исполинский крот.
Хозяин нахмурился, в его руках появилось ружье странной конструкции с широким, как у фанфар, раструбом, но тут же исчезло, хотя в стену ударило снова, на этот раз она выгнулась, словно резиновая. Посетители вскочили, ругаясь и хватая чаши с вином. Стоявший около стены стол опрокинулся, а деформированная стена придавила его, я услышал хруст ножки.
– Пройдет, – буркнул хозяин. – Я думал, это ферра, а это так… ерунда какая-то.
Рев постепенно затихал, из подсобного помещения выскочили двое с закрытыми тряпками лицами, дружно уперлись руками в огромную выпуклость на стене. К моему изумлению, опухоль медленно отступила, все стало таким, как и прежде. Рогатые головы повесили на место, и только стол поспешно принесли новый.
Бармен наконец обратил внимание на мой потрясенный вид, лицо искривилось в непонятной гримасе.
– И что не сиделось? – проворчал он. – Сгинешь, как муха в огне.
Я осторожно кивнул на сидящих в таверне:
– А они?
Он поморщился.
– Родились здесь. А ты – там. Да и они гибнут, как муравьи, когда горит земля.
– А часто горит?
Он буркнул:
– Постоянно.
Один из посетителей поднялся, желтые блики светильников пляшут на лысом, как колено, черепе. Угрожающе набычившись, он направился в нашу сторону. Я напрягся, ощутив волну звериной и беспричинной ненависти.
Хозяин выпрямился и спросил строго:
– Щекастый, тебе что?
Мужчина смолчал, я чувствовал его приближение, как насекомые чувствуют ураган, но, видимо, слова хозяина как-то отрезвили, я услышал за спиной раздраженный голос:
– А ты как думал?.. Вина и геледи!
– Вино готово, – ответил хозяин, – геледь будет через пару минут. Я бы принес.
– Мне и самому не трудно, – огрызнулся Щекастый. – Это ты уже заплыл жиром на месте.
Он встал рядом и рассматривал меня недружелюбно и бесцеремонно. Я по-прежнему смотрел на трофеи за спиной хозяина, тогда Щекастый спросил угрюмо у хозяина:
– Зачем ты на этих мокрогубых переводишь вино?.. Все равно сегодня умрет! Проще прибить сразу и забрать деньги. Если они, конечно, у него есть.
Хозяин буркнул:
– Проще. Но у меня эта… этика.
– Чего?
– Этика, – повторил хозяин. – Я не стану убивать человека, если могу получить его деньги другим способом.