Ричард Длинные Руки – коннетабль

Я опустился в кресло, дракончик сразу же, переваливаясь, как утка, засеменил ко мне. Я протянул к нему руки, а он, заторопившись, споткнулся и плюхнулся мордочкой о пол, проехал на мягком пузе, уткнувшись в носок моего сапога. Я начал его легонько поднимать, но он и без моей помощи вцепился в голенище сапога и умело покарабкался наверх. Я не шевелился, а он, принимая как должное, на коленях долго топтался, осматриваясь по-хозяйски, наконец лег и стал смотреть на всех с благожелательным интересом.

– Что-то он у вас толстый, – заметил я осторожно.

Она всплеснула руками, белыми и полными, как заметил только теперь.

– Какой толстый, какой толстый?.. Упитанный просто. Он и должен быть таким.

– Точно?

Она чуть смутилась, на пухлых щеках проступил нежный румянец.

– Ну, точно никто не знает, таких не видели, но… он же такой хорошенький!

– Это да, – согласился я. – Если хорошенький, то большим и противным не станет.

– Вот-вот, и мы так считаем!

Личико чистое, глазки наивные, ну совсем не помнит, что все звери и даже птицы в щеночках и птенчиках милые, забавные и очень хорошенькие. А потом из щеночков вырастают большие злые волки, из птенчиков – грифы-стервятники, а из хорошеньких девочек – отвратительные старые ведьмы.

– Ладно, – сказал я с усилием, – иди, а мы тут с ним вина выпьем.

Она охнула.

– Нельзя ему вино! Он еще маленький.

– А зачем две чаши?

Она потупилась.

– Ну, так положено. Вдруг у вас будет гость из благородных…

– Ладно, – согласился я, – упаивать его не буду. Так, выпьем, поговорим…

Она ушла, нерешительно оглядываясь, чувствует мой мужской зов, и в то же время нельзя, и не потому, что страшно перед хозяйкой, а любят, все здесь ее любят…

Глава 16

Франсуаза влетела в комнату, как жаркий ураган. Ее тонкие руки обвили мою шею, я уловил свежий аромат детского тельца, влепила мне звонкий поцелуй.

Дракончик спрыгнул с колен, коротенькие лапки не удержали, ткнулся мордахой в пол, а Франсуаза тут же оказалась вместо него на моих коленях.

– Ах, сэр Ричард!.. Как я вас люблю, а вы так внезапно исчезли!

Она обхватила меня крепко-крепко и прижималась всем тельцем, словно страшилась, что и сейчас исчезну так же внезапно.

Я осторожно погладил ее по золотым волосам, от них тоже чудный аромат чистоты и невинности. Дракончик, обойдя нас вокруг, вздумал было снова карабкаться по моей ноге. Трудился долго, наконец с тяжелым пыхтением залез, тут же забрался к Франсуазе на руки. Я подумал, какая умильная сценка: взрослый мужчина с девочкой на коленях и толстый дракончик у нее на руках.

– Сэр Ричард, – потребовала Франсуаза, – теперь-то вы не исчезнете?

– Нет, – пообещал я. – Никуда не исчезну. Правда.

– Ой, надо сказать маме!

– Вот маме не надо, – сказал я поспешно.

– Почему?

– Мама может не так понять, – объяснил я. – Вот мы с тобой все понимаем правильно. Верно?

– Ну… да…

– Я сегодня ночью исчезну, – сказал я таинственно, – но на самом деле не исчезну! Ты увидишь, мой Зайчик все так же жрет лакомства в конюшне, а это значит, что я не исчез. Хотя все будут думать, что меня нет.

Она не врубилась, да и как тут врубиться, но посмотрела на меня большими серьезными глазами.

– Я верю вам, сэр Ричард…

Я поцеловал ее в щечку.

– Ты настоящая женщина! Верить важнее, чем знать.

Задолго до полуночи замок погрузится в глубокий сон. Как и его обитатели. Я смогу войти в личину исчезника и отправиться к заветной двери, которую охранял призрачный герцог Луганер, но… что мешает мне сделать это сейчас?

Я надел рубашку из тонкой ткани, легкие брюки, летние сапоги, что защищают разве что от воды и грязи, полюбовался собой, после чего подвесил к поясу молот, перебросил через плечи перевязи с мечом и луком.

Едва я вышел прямо на ступеньки винтовой лестницы башни, снизу раздались тяжелые шаги, Саксон поднимался, глядя себе под ноги, но уловил мое присутствие и вскинул голову.

Мгновенно выражение лица изменилось от напряженно-настороженного к почтительно-служебному.

– Сэр Ричард, – сказал он, – мы вам подобрали более достойные вас покои.

Я отмахнулся.

– Эти меня вполне, Саксон. Я не привередлив.

Он покачал головой: