Ричард Длинные Руки – коннетабль

– Правда, хорошо? – спросил я.

Она смолчала. Я скосил глаза, она лежит расслабленно на спине, взгляд синих глаз устремлен в багровое небо. По радужной оболочке бегут быстро темнеющие пурпурные тучи. Лицо с некоторой натяжкой можно счесть аристократичным: красивый разлет бровей, гордая приподнятость скул, точеный, хоть и перебитый, нос, четко обрисованные губы, упрямо выдвинутый боксерский подбородок…

Даже шея не такая уж и жилистая, когда вот так, в покое. Плечи, правда, широки, как у пловчихи или олимпийской чемпионки по гимнастике, но ключицы тонкие, уязвимые, впадинки там глубокие и широкие, что подчеркнуто мощью грудных мышц. Сами грудные железы выглядят жалко, как будто размазаны тонким слоем по скоплению могучих мускулов. Ареолы в лучах такого солнца красные, а соски после купания в холодной воде как встали столбиками, так и торчат, жалобные и беззащитные среди этого нагромождения сухих мышц, жил и костей.

Она не двигается, хотя видит, как я пристально рассматриваю ее тело. Я наклонился и медленно коснулся губами ближайшего ко мне соска. На удивление горячий, я коснулся его кончиком языка, провел им вокруг, снова потрогал губами сам торчащий сосок. Он начал разбухать быстрее, чем я ожидал. Мои губы разомкнулись, Джильдина не шевелится и почти не дышит, я снова опустил голову, раскрыв клюв, как птица, завидевшая созревшую ягоду земляники.

Не знаю, что она думает, но мне через некоторое время в самом деле понравилась вот такая игра, если честно, весьма опасная. Ее грудь реагирует так послушно и предсказуемо, что просто чудо, и то, что началось как не знаю что и зачем, начало принимать вполне определенные очертания.

Вторая рука уже трогала вторую грудь, я ее отыскал по торчащему соску, а пока отыскивал, было впечатление, что щупаю губернатора Калифорнии. Чтобы согнать наваждение, перенес внимание и на эту: губы теребили сосок, а пальцы все-таки нащупали под ним и молочную железу. То же самое, как если намазать на вырезанную из дерева грудную мышцу тонкий слой майонеза и прикрыть кожей. Когда Джильдина играет этими глыбами, молочные железы почти не видны, да и кто на них обратит внимание: нам, мужчинам, либо грудь коровьего размера, либо на фиг вовсе. Нас больше восхитят холмы мышц чемпионки по бодибилдингу, у которой грудные мышцы помышцастее, чем у Шварценеггера и даже Колемана.

Под моими пальцами твердая, как горячий камень, плоть медленно расслабляется. Даже красиво нарезанный ровными квадратиками живот стал гладким и мягким на ощупь. Пару раз, правда, затвердевал рывком, я поспешно пересматривал, что не так сделал, мы ж грамотные, и под пальцами снова все успокаивалось до такой степени, что мои пальцы могли бы прощупать все до позвоночника, если бы такое вдруг взбрело в голову.

Но я не йог, это они так массируют позвоночник со стороны живота, а я опускал руку все ниже, не отпуская губами распухший сосок, что стал крупным, как слива, и буквально обжигает мой рот. Ладонь, пройдя впадину живота, начала подниматься, кончики пальцев ощутили твердое.

Она напряглась, я тут же прекратил движение, ни фига себе, какой высокий лобок, в школе была одна с таким, всегда дразнилась, когда, танцуя, вроде бы невзначай прижималась к ребятам этим местом. У самого тугодумного тут же разыгрывались фантазии… это я малость о себе: стыдно признаться, бывал с женщинами в детстве туповат. Как вспомню, так и покраснею. Надо как-то сообщить Джильдине, что у нее и это место – класс, каждая женщина хотела бы иметь такой, в этом никакой тренер по фитнесу не поможет, да и пластический хирург беспомощно разведет передними конечностями.

Правда, надо сообщить так, чтобы не получить по морде. Все-таки она, судя по ее реакции, в этих вопросах диковата. И дремучевата. Лежит, как колода, страшится шевельнуться, не подскажет, дура, как будто могу прочувствовать ее тело целиком, я ж действую, руководствуясь общими основаниями да соображениями. Это у нас все просто, а эрогенная зона – одна, а у этих существ везде по всему телу, начиная от кончиков пальцев ног.

Я скосил глаза на ее ноги. Вообще-то я сам люблю брать в рот эти мелкие розовые пальчики, такие смешные и беспомощные, большинство женщин от такой ласки тоже балдеют, но у Джильдины не пальчики, а почти копыта, ороговевшие и с толстыми ногтями. Я поспешно перевел взгляд на ее мощные заросли в паху. Напоминает стальную проволоку, из которой делают кольчуги, или ограждение концентрационного лагеря, или тюрьму особо охраняемых преступников.