Ричард Длинные Руки, Стр. 115

Я пробовал не ловить, молот шлепался у ног. Сперва я ощутил облегчение, но Рудольф, который увидел такую хитрость первым, скривился, я сразу упал в его глазах на уровень даже не простолюдина, а жены простолюдина, если не его престарелой тещи. Пришлось стоически задерживать дыхание, с красивой смайлой на лице подставлял ладонь, уже вспухшую, как у нерадивого бурсака, хватал и мужественно смотрел вдаль орлиным взором, как подобает мужчине. Высматривал новую цель, значитца.

Ланзерот все видел, морщился, но помалкивал. Бернард, чтобы как-то сгладить впечатление, сказал оправдывающимся голосом:

– В стране Ланзерота вообще молот не оружие.

– Все на свете, – заметил я осторожно, – оружие.

– Гм… Ну, там нет отрядов, где на вооружении молоты. Топоры – да, двенадцать видов, а вот молотов – ни одного. Как вот, скажем, в королевстве Бургелия запрещены арбалеты и луки, как нечестивые виды оружия.

– Церковь добилась? – спросил я.

– Откуда знаешь? – удивился Бернард.

– Да так, – ответил я туманно, – слухи… А Ланзерот разве не из Зорра?

Как помню, церковь не раз декретами запрещала арбалеты и луки, а потом – порох, пушки, пулеметы… Последнее, что она запрещала и проклинала, – атомные бомбы. Но про крылатые ракеты уже ни слова, выдохлась. Непротивление Злу – прекрасно, но Бог Богом, а жисть есть жисть.

– Ланзерот из Горланда, – ответил Бернард со вздохом, не обращая внимания на непонятные слова, как привык не обращать внимания на латынь. – Это страна далеко на юге.

– Дальше Зорра?

– За Зорром лежат Скарланды, сейчас захваченные Тьмой, а уже за Скарландами – Горланд. Это небольшая горная страна, бедная, но там живут сильные и отважные люди. Уже и Скарланды пали, а Горланд кое-где еще держится… Не весь, понятно, долины захвачены, но отважные бароны в своих горных гнездах держатся! Конечно, основные силы Тьмы двинулись дальше, сейчас уже осадили наш Зорр, но бароны все еще держатся, держатся, держатся. Силы их, увы, тают. И, похоже, души тоже постепенно покидает надежда, что вообще выстоят.

У меня невольно вырвалось:

– Так почему же не отступают в благополучные земли?

Бернард покосился удивленно, Асмер фыркнул, а Рудольф махнул рукой, предлагая не обращать внимания на несмышленыша. Я понял, что Рудольф буквально спас мою шкуру, ибо я предложил, по их понятиям, настоящую гнусность.

– Опорой стали даже не замки, – продолжал Бернард, – а монастыри. Не тем, что стены крепче… просто у Тьмы там меньше сил. Приходится только мечами да топорами, а колдовство тю-тю. И чем ближе к монастырским стенам, тем колдовства меньше.

– Но что могут монахи? Разве они не клялись не брать в руки оружия?

– В монастыри бегут окрестные крестьяне. Их села сожжены, туда стягиваются рыцари, бароны, да и всяк, кто способен носить оружие и не желает позорно бежать с наших земель!

Я по-новому взглянул в подчеркнуто прямую спину рыцаря. Похоже, Ланзероту кажется недостаточно достойно отсиживаться за крепкими стенами, отражая вялые приступы. А здесь он наступает.

Полдня ехали без приключений, потом Ланзерот остановился, подал условный знак. Рудольф и Бернард тут же взяли в руки топоры и пустили коней далеко вправо и влево от дороги. Я хотел последовать за Бернардом, но из повозки высунулась принцесса. Глаза ее были встревоженные.

– Дик, – позвала она. – Дик!.. Держись поближе.

– Но там опасность…

– Патер чувствует приближение Зла!

– Он его во всем чувствует, – ответил я, но конь мой, повинуясь непроизвольному содроганию моих мышц, пошел боком к повозке. Принцесса уже скрылась, я ехал рядом, прислушиваясь, надеясь уловить запах ее волос, аромат ее кожи или хотя бы дыхание.

Когда повозку тряхнуло, слабо громыхнуло, будто столкнулись скалы. Послышался сердитый голос священника, тут же он забормотал молитву, поспешно раскаиваясь в грубом слове, гневе, давая новые обеты смирения.

Далеко впереди вроде бы послышались слабые крики. Я насторожился, привстал в стременах. Там, за клочьями неопрятного тумана, взметнулась желтая пыль, взлетели испуганные птицы. Как будто бы донеслись слабые удары металла о металл…

– Дик!

Это отчаянно кричала принцесса. Я вздрогнул, справа шагах в десяти прямо из травы поднялись крупные разрисованные цветной глиной люди. Моя рука шлепнула по рукояти молота, так пьяный ганфайтер бьет по кобуре. Молот вырвался из ладони, как воробей, часто-часто хлопая по воздуху невидимыми крыльями, но ударил, как противотанковый снаряд, вернулся в ладонь, я метнул в другого, третьего, а четвертого я встретил уже грудь в грудь.