Рыцари в ассортименте

– А мне некогда этим заниматься. Меня ты вполне устраиваешь.

– И чем же это?

– Знаю я тебя давно. Это ты на меня в детстве мало внимания обращала, а я всегда за тобой наблюдал. Ты из тех, кому можно довериться.

– И все?

– А мне этого достаточно.

5

Немного сумбурная глава, но заканчивающаяся принятием решения

– Что, прямо так упал на колено и предложил руку и сердце?

Климка лихо вывернула на Суворовский. Милочке все-таки пришлось посетить Дисконт-центр еще раз – купить к платью туфли. Климка, обычно тратившая на шмотки гораздо меньше и денег, и времени, на сей раз, как настоящая подруга, составила ей компанию. И теперь они возвращались в центр, заваленные покупками, на почти новенькой Климкиной «девятке».

– Что, прямо так упал на колено и предложил руку и сердце?

– Представь себе! – отозвалась Милочка, в сотый раз отвечая на сотый раз заданный вопрос.

– И что?

– Я сказала, что подумаю. – Милочка опустила окно и закурила. – Не могла же я ему так сразу в лоб сказать, что я его и как мужчину-то не воспринимаю. Это как-то невежливо.

– Слушай, что он, тебе совсем-совсем не нравится? Ну ведь голова-то у него есть, раз на квартиру заработал, совладельцем фирмы стал...

– Ой, Климентьева, даже не знаю... Его акции, конечно, выросли в цене, когда он про квартиру сказал... Но, Климочка, пойми, я могу ему в плечо уткнуться, поплакать, могу по этому самому плечу потрепать – я спокойно могу к нему прикоснуться, но представить его в своей постели... Понимаешь, я все-таки эстет. Мне нужно, чтобы мужчина был красивый. Помнишь Арканю? Сволочь он, конечно, но какая красивая сволочь...

– Ты что, все еще по нему страдаешь?

– Да нет, – спокойно отмахнулась Милочка. – Просто вспомнить приятно. А Гошик – это уж как-то совсем. Ладно бы я действительно изо всех сил замуж хотела – могла бы и попытаться. Но я все-таки не считаю, что он – мой последний шанс. А еще он мне поставил условие: он на мне не женится, пока я курить не брошу.

– Конечно, Гошик – это не твой последний шанс, но почему бы тебе не бросить курить? – весело откликнулась Климка, паркуясь рядом с блинной. – Поболтаем спокойно?

– Ты что?! – ахнула Милочка, автоматически схватившись за талию при виде блинчиков.

Климка уже занимала очередь.

Милочка заняла столик, сидела и любовалась отстраненно женственной Климкой, которая даже в очереди, даже устав от шопинга, продолжала как-то бессознательно флиртовать с мужиками, пристроившимися в очередь за ней. Мужики были иностранцами, старыми и страшными, и совершенно не интересными самой Климентьевой. Делала она это как нечто само собой разумеющееся.

Милочка вспомнила, как они познакомились в общаге, где Милочкины однокурсницы жили на четвертом, а несколько студенток медфака на пятом. И курили все в одном месте, между этажами. Милочка тогда еще не курила, но за компанию иногда выходила подышать никотином. Тогда она еще о своем здоровье не задумывалась. Как, в общем-то, и все остальные – молодые, здоровые и веселые – ее подруги, знакомые, однокурсницы.

Климка тогда была такой тощей, что ей уже не завидовали. Одевалась на «апрашке». Пила все, что горит. Курила, как паровоз. Меняла кавалеров, как перчатки. Милочка же, напротив, пила избирательно, никотин вдыхала только пассивно, умело выбирала качественные вещи и любила исключительно героев.

Прошло почти десять лет. Климка немного округлилась. Закончила медфак и ординатуру, поработала в государственной больнице и ушла в частную клинику. Перестала одеваться на «апрашке». Сняла квартиру в центре. Купила машину. Сходила замуж. Бросила курить. Глядя на высокую, стройную, с взволнованно-одухотворенным взглядом Климентьеву Екатерину Григорьевну тридцати лет от роду, одетую шикарно и небрежно одновременно, с тем особым налетом богемности, который, в отличие от Москвы, накладывает Питер, можно было сказать, что жизнь этой самой Климентьевой Екатерины Григорьевны удалась.

Сама Климка не знала, удалась ее жизнь или нет, а в сей момент она вообще просто заказывала себе и Милочке по порции блинчиков. А получив заказ, она широким жестом поставила поднос на стол перед подругой. Иностранцы, увлеченные бессознательными чарами Климентьевой, очнулись от гипноза и растерялись. Милочка, стараясь скрыть улыбку, вопросительно уставилась на них. Климка, не замечая, – или делая вид? – уселась напротив подруги. Иностранцы проблеяли что-то невразумительное и ретировались.