Тетрис с холостяками

– Выходи, Павел Иванович! – Со второго ряда неловко высунулся маленький человечек и, волоча ноги, как на Голгофу, поплелся к кафедре. – Ну расскажи нам, что на сердце, что под сердцем, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится...

– Держитесь ближе к профсоюзу, и вас оставят... – продолжал нашептывать Бубнов.

– Не мешайте мне слушать, – взмолилась Эллочка, пытаясь сохранять важный вид, внимательно слушать (что, надо сказать, с заднего ряда было непросто, ибо все вызванные на лобное место лепетали себе под нос) и записывать сказанное для будущей заметки.

Профсоюзник ненадолго замолчал, но при этом пристально и без малейшего стеснения разглядывал Эллочку. Эллочка начала краснеть.

– Элла, хотите, я вам подарю новые колготки?

Эллочка чуть не сверзилась с кресла. Но при этом она страшно разозлилась. В конце-то концов, что он себе позволяет!!!

– А что, эти вам не нравятся?

– Сейчас разгляжу. Нравятся. Но колготки, я знаю, дорого стоят. И вам в любом случае пригодятся.

– Я сама могу купить себе колготки. И к тому же я дорогие не ношу!

– Почему?

– А зачем переплачивать? Да еще с нашим общественным транспортом и старыми стульями, когда колготки рвутся через день? Вот вы можете визуально определить, дорогие на женщине колготки или дешевые?

– Только на ощупь, – прошептал он ей в самое ухо.

Эллочка покраснела, но наставительно закончила мысль:

– А когда доходит до ощупи, разве уже имеет значение, какие на женщине колготки?

Бубнов посмотрел на Эллочку с интересом.

– Для «Кинефа» закончили отгрузку пяти из восьми заказанных емкостей для хранения сжиженного пропана, – лепетал Павел Иванович Семенов, начальник двадцать второго цеха.

– Что ты мне рассказываешь! – ревел генеральный. – Вы там когда должны были шестую и седьмую емкости закончить?! И вообще, самое главное для нас сейчас – заказ для Белоруссии. Спросят нас завтра Поносенок с Поползенком, что сделано, что мы им скажем?!

Никто не знал. И все, судорожно стиснув зубы, молчали.

Эллочка записывала.

– Завтра протокол будет – с него и спишете, расслабьтесь, – снова пошел в атаку Бубнов. – Ах да, я ж так вас и не поздравил – поздравляю, вы у нас теперь редактор! – И он ловко подцепил Эллочкину руку, сжимавшую блокнот, поднес к губам и звонко чмокнул, глядя ей прямо в глаза.

– А-ах, ну не мешайте же мне работать, – в изнеможении простонала Эллочка.

– Хотите, я вам дам номер моего мобильного телефона? Вдруг вам захочется мне позвонить?

– Нет!!!

– Хорошо. Тогда я вам расскажу пошлый анекдот.

И Эллочка поняла, что записывать ей на этой декадке не придется.

Вернулась она к себе в кабинет уставшая и в растрепанных чувствах. Маринка сидела под дверью и била копытом в нетерпении. Эллочка еле-еле вползла на кресло, Маринка бодро плюхнулась на второе.

– Элка, что творится! Кругом одни уроды! Надо выпить.

Это, как уже знала Эллочка, было традиционное Маринкино начало, если случалось что-то нехорошее. Эллочка и сама была не против расслабиться, слишком уж все сразу на нее навалилось. У Маринки снова были традиционные шоколадка и коньяк, и они налили каждая себе.

– Представляешь, познакомилась я вчера с клевым мужичком. Мы с ним в кафе посидели, в боулинг поиграли – все пучком. Я почти влюбилась. Данилка – это, конечно, хорошо, но, во-первых, новые впечатления – это суровая необходимость, без влюбленности душа умирает, а во-вторых, ему отец свою машину подарил и он теперь все вечера с ней проводит, а не со мной. Мало мне его компьютера – хакер недоделанный, так теперь машина эта, «Жигули» гребаные, мать их за ногу.

Видела Эллочка эти «Жигули». «Пятерка» вишневая. Выглядит ничего, красиво. Для Эллочки же, для которой машина являлась больше чем машина – символом сбывшихся надежд, комфорта и элегантности, это была безумно красивая машина. «Свой выезд», который до революции тоже не каждый барин мог себе позволить. А Данилка еще, как специально (почему, собственно, «как»?..), парковал ее все время под окнами редакции.

– Вот-вот, – поддакнула Маринка, – а меня даже за руль не пускает. У меня ведь, между прочим, права есть! Выпьем. – Чокнулись, выпили. – Так что имею полное моральное право влюбляться. А мужик мой привозит меня на квартиру. Я думала, он меня домой везет, в гости (еще не поздно было), а он сначала в один дом забежал зачем-то в подъезд, потом к другому меня привез и притащил в какую-то странную хату... Мебели минимум, пусто, гнусно как-то, аура, знаешь, такая нездоровая... Я-то, дурочка, уши развесила, комплименты выслушиваю, а потом-то до меня дошло.