Я, опять я и еще раз я

— Где Дина?

— Мы не знаем. Мы связались с ней, когда решили сотрудничать с вами. Мы сказали ей, что собираемся делать. Сказали, что она должна исчезнуть. Она это умеет.

— В школе держат второе поколение?

— Многих. Не нас. Этого Уилл потребовал от отца. Но мы знаем, что где-то еще хранятся наши клетки. На всякий случай.

— Многих из них продавали.

— Размещение. Он называл это размещением. Сделанные на заказ приносили много денег. На продолжение проекта требовалось много денег.

— А те, кто… стал основой проекта… они все из того времени? Из войны? — спросила Ева.

— Дети, кое-кто из взрослых, смертельно раненных. Другие — доктора, ученые, лаборанты, учителя, проститутки.

— Все женщины.

— Насколько нам известно.

— Вы когда-нибудь просили разрешения покинуть школу?

— Куда идти? Что делать? Нас обучали, готовили, тестировали каждый день, всю нашу жизнь. Нам внушили, что у нас есть предназначение. Каждая минута нашего времени была регламентирована, каждую минуту за нами наблюдали. Даже в наше так называемое свободное время. Нас программировали. Кто мы, что мы, что нам делать, что мы должны знать, как действовать, что думать.

— Как же вы при этом могли убить того, кто вас создал?

— Мы были запрограммированы любить наших детей. Мы бы жили, как они хотели, если бы они не трогали детей. Вам нужна жертва, лейтенант Даллас? Выберите любую из нас, и она сознается во всем. — Они опять взялись на руки. — Эта одна пойдет в тюрьму до конца нашей жизни, если остальные смогут уйти, забрать детей туда, где их никто не тронет, где никто не будет за ними наблюдать. Где на них никто не будет глазеть, тыкать в них пальцами. Где их не будут рассматривать как диковинку, где их не будут бояться. Разве вы не боитесь нас? Того, что мы есть?

— Нет! — Ева вскочила на ноги. — И жертва мне не нужна. Допрос прерван. Прошу вас оставаться на месте. Пибоди, со мной.

Она вышла из комнаты, заперла дверь снаружи и направилась прямо в комнату наблюдения. Рио уже сидела на телефоне, вся поглощенная разговором вполголоса.

— Они должны знать, где находится Дина Флавия, — сказал Уитни.

— Да, сэр. Они знают, где она или как ее найти. Я могу опять их разделить, допросить поодиночке. Признание получено и запротоколировано, теперь я могу запросто получить ордер на анализы и узнать, которая из них беременна. Если это правда, она будет самой уязвимой. Пибоди может разыграть на одиночных допросах доброго следователя, у нее хорошо получается. Их следующий шаг — ударить по лабораториям, где разрабатывается проект, где хранится клеточный материал и где работает тот, кто предположительно идет следующим в списке Дины на уничтожение. Их миссия еще не завершена. Они еще не добились всего, чего хотели. А ведь они запрограммированы на успех.

Для подтверждения Ева бросила взгляд на Миру.

— Я согласна. Сейчас они дают вам то, что сами считают нужным. Им нужна ваша помощь, чтобы закрыть это дело. И еще им нужно ваше сочувствие. Они дают вам понять, зачем они это сделали и почему готовы пожертвовать собой. Вам их не сломить.

Ева вскинула голову.

— Хотите пари?

— Это не имеет никакого отношения к вашему умению вести допрос. Они действительно одно лицо. Отличия только в жизненном опыте, но эти отличия столь малы, что ими можно пренебречь. Они были созданы, чтобы быть одной и той же, они были этому обучены. Им был навязан образ жизни, который это гарантировал. Они и стали одной и той же.

— Одна рука держала нож.

— Вы это понимаете слишком буквально, — нетерпеливо возразила Мира. — Во вполне реальном смысле слова эта одна рука принадлежала им всем.

— Можно предъявить обвинение им всем, — сказал Тиббл. — Заговор с целью убийства. Первая степень.

— До суда не дойдет. — Рио захлопнула крышку сотового телефона. — Мы с моим боссом в этом едины. С учетом того, что мы сейчас слышали, того, что мы знаем, у нас ничего не выйдет. Защита надерет нам задницу задолго до того, как дело попадет в суд. Честно говоря, я сама была бы не против выступить в их защиту. И прославилась бы, и денег заработала. Стала бы богатой и знаменитой.

— Так что же, они уйдут на все четыре? — возмутилась Ева.

— Попробуй их обвинить, и пресса съест тебя живьем. Подключатся правозащитники, и не успеешь оглянуться, как у нас возникнут организации «За права клонов». Ты лучше заставь их отвести тебя к Дине. Я бы охотно послушала ее историю. И, может быть, если она только одна, мы смогли бы за что-то зацепиться. А с этими — думать забудь! — Рио указала на стеклянную стену и на трех женщин, сидящих за столом. — Знаешь, что мы тут имеем? Принудительное заточение, промывание мозгов, ограниченную правоспособность, угрозу жизни детей. А если бы я взялась за это дело, то и старую добрую самозащиту. И у меня бы это сработало, не сомневайся. Выиграть это дело невозможно.