Нежная стерва, или Исход великой любви

Тогда казалось, что все закончилось: киллер, подосланный к Марине злопамятным горцем… но, впрочем, лучше по порядку.

Когда после операции она открыла глаза в палате, то первым, кого увидела, был, естественно, муж.

– Что, те же и больничная койка? – невесело попыталась пошутить Марина хриплым голосом, облизнув пересохшие губы.

– Пить хочешь, детка? – проигнорировал иронию Егор, потянувшись за стаканом с водой.

Она взяла его чуть подрагивающей рукой, кое-как сделала пару глотков, промочила горло и прикрыла глаза, утомившись.

– Болит? – тихо спросил муж, касаясь губами ее волос.

– Болит.

– Может, врача позвать?

– Нет.

Воцарилось молчание, только шум работающего вентилятора нарушал его. Тишина звенела, заполняя все пространство палаты, Марина словно провалилась в вакуум, отключилась от всего. Внезапно ее пронзила одна жуткая мысль, и Коваль высказала ее вслух:

– У меня болит спина, а ниже – ничего. Егор, где мои ноги?

– Где же им быть, вот они, я ж их глажу, – отозвался Егор, и она, закусив губу и пытаясь подавить страх и подступившие слезы, спросила:

– Тогда почему я этого не чувствую?

– Это после наркоза, скоро пройдет, – отведя глаза, неловко соврал Малыш, забыв, что его жена хоть и бывший, но все же врач и о наркозе знает все.

И ей как-то сразу стало ясно, что плохо дело и что Егор в курсе, насколько оно плохо, просто оттягивает, как может, момент, когда и Марина это узнает.

– Оставь меня, пожалуйста, я хочу побыть одна, – выдавила она, отвернувшись к окну.

– Прекрати, не надо, малышка, – попросил Егор, сжав ее руку, но Коваль только покачала головой и повторила просьбу.

Он посидел еще несколько минут и вышел. Марине было так паршиво, так плохо и тошно, что жить не хотелось, но нужно ведь сначала выяснить все до конца – прогноз, шансы…

Коваль решительно нажала кнопку вызова сестры и, когда она прибежала, попросила позвать врача. В палату-люкс к таким, как Марина, доктора летят, теряя тапочки, это она помнила еще по своей работе, так что долго ждать не пришлось – через пять минут заведующий отделением уже стоял перед ней.

– Алексей Иванович, давайте не будем играть в кошки-мышки, – попросила Коваль, глядя в лицо врачу. – Скажите мне честно все, как есть, в конце концов, я имею право знать.

– Марина Викторовна, – начал он нерешительно. – Вы женщина сильная, но ведь есть вещи, которых лучше не знать…

Она перебила его довольно беспардонно:

– Не порите чушь, доктор! Не надо сажать меня на ненужную суету, если я спросила, значит, готова выслушать ответ, каким бы он ни был.

– Ну, раз вы настаиваете… дело ваше, Марина Викторовна, скажу прямо, невеселое. Ранение в четвертый поясничный позвонок, частичная парализация от крестца и ниже. Это значит…

– Что ходить я не буду, – подытожила Коваль, чтобы облегчить ему моральные муки, которые он явно испытывал, видя перед собой красивую, молодую еще женщину, приговоренную пожизненно к креслу на колесах. – Спасибо, Алексей Иванович, это все. – Марина отвернулась, а врач предложил:

– Хотите успокоительного?

– Я что, здорово похожа на истеричку? – холодно поинтересовалась она, не оборачиваясь. – И вот что еще – отмените мне промедол.

– Но у вас боли…

– Я вытерплю! – отрезала Коваль, давая понять, что разговор окончен. – Отмените!

– Ну, как знаете, Марина Викторовна! – вздохнул он, выходя из палаты.

«Что, Коваль, допрыгалась, вернее – отпрыгалась? – завертелось в голове. – Вот все и закончилось, теперь вместо джипа – инвалидное кресло… Атас просто! В каком это фильме главный мафиози сидел в таком кресле, укрытый клетчатым пледом, не помню уже? Черт, какая досада – пледа нет у меня, надо сказать Егору, чтобы купил! Хрен на все дела – я без проблем отдам все Розану, а вот муж, муж… Я не могу, не имею права повиснуть на его шее, и особенно сейчас, когда он – один из наиболее влиятельных строителей в регионе. Я не могу обременять его, надеясь на порядочность и чувство долга».

– Хохол! – заорала Коваль, вытирая выкатившиеся на щеки слезы и зная, что телохранитель сидит под дверью, как пес, не пуская никого и никуда не отлучаясь.

Он прибежал сразу, распахнул дверь и ввалился в палату, огромный, страшный, как всегда.

– Случилось что-то? – В глазах его мелькнуло беспокойство.

– Да. Ближе подойди, орать не хочу, – велела она и, когда он приблизился, взяла его за руку. – Хохол, помоги мне, я не хочу быть обузой никому, я никогда не смогу ходить, понимаешь, никогда! Я не хочу, не могу вечно сидеть в инвалидном кресле, это нечестно, я слишком молода! Умирать нужно красиво и достойно, а главное, быстро – раз, и все, а не так… – Она смотрела в расширяющиеся от изумления серые глаза умоляюще, ждала помощи и понимания, но не тут-то было.