Нежная стерва, или Исход великой любви

– Ну, я ему, сука, покажу – по понятиям! – вызверилась Марина, не на шутку взбешенная таким финтом со стороны Азамата. – Все, на хрен, задолбал отдых! Завтра встречай меня!

– Так, стоп, стоп, стоп! – заорал в ответ Серега. – Не смей мне даже! Ничего не изменится за пять дней, поверь мне, а меня Малыш четвертует за то, что я тебе отдых поломал! Я прошу тебя, не дергайся, разрулим! Маринка, пожалуйста! Я ведь тоже переживаю за тебя.

– Ну, вообще! Это что – и на две недели нельзя отлучиться, сразу какая-то тварь на мою территорию лезет! Ты Строгачу звонил?

– Ты что?! Кто я Строгачу, чтобы звонить?!

– Ладно, сама позвоню. Блин, как так? Я не обязана ничего уступать какому-то хренову горцу! И не будет этого.

– Ну, песец, понеслась! – вздохнул Розан. – Успокойся, а? Конечно, ничего своего не отдадим. Но фишка, по-моему, в том, что хозяин ресторана, «Карусели» этой, решил нас кинуть и рвануть к Азамату, отсюда и весь сыр-бор.

– Снова-здорово! Как достали коммерсы эти, мама дорогая! Как чуть выше городской канализации поднялись, так все – круче их только яйца в салате! Сколько он платит нам?

– Десятку.

– И за десятку «зелени» он повелся?! Ресторан в центре, место сказочное, клиентов вал – и за десятку такие проблемы на задницу?! Ну, он их получит, раз так хочет, – пообещала Коваль, клокоча от праведного гнева – в самом деле, при доходах этого бестолкового коммерса десять тысяч долларов в месяц не деньги, а чистая насмешка. Нет, пора домой!

Она понеслась в бассейн, возле которого валялась в шезлонге Веточка, подставив солнышку и взорам тусующихся рядом мужиков свою грудь, и с разбегу нырнула, обдав всех фонтаном брызг. Хохла и Макса видно не было, значит, торчат в тренажерном зале, все битки свои железом балуют. Марина плавала вдоль борта бассейна, стараясь хоть чуть-чуть успокоиться, но не удавалось.

– Вылезай, хватит! – позвала Ветка, но подруга отрицательно помотала головой и продолжала заплыв.

На горизонте замаячили телохранители, и Ветка обрадовалась подоспевшей подмоге:

– Хохол, вынь ее из воды, она уже сороковой круг мотает, от холода вся синяя! – приказала она, и Хохол послушно нырнул, подхватил Коваль на руки и вынес из бассейна.

– Пусти меня! – орала она, но здоровенный Хохол без труда преодолел сопротивление, со смехом прижал ее к себе и потащил в номер, засунув под горячий душ.

– Что ж ты делаешь, ведь простынешь! – Он растирал Марину жестким полотенцем, а она от злости даже не чувствовала его прикосновений, все мысли были уже дома, она планировала, как накажет зарвавшегося коммерса и как поговорит с Азаматом. Она ему не просто баба и докажет это.

Хохол не преминул воспользоваться тем, что Коваль, занятая своими мыслями, не очень контролирует происходящее, и уже вовсю наглаживал и нацеловывал ее грудь, но Марина отпихнула его:

– Да уйди ты отсюда, без тебя проблем выше крыши!

– Случилось что-то?

– Да, но тебе об этом знать не надо! – отрезала она, надевая джинсы и майку. – Скажи Максу, что мы с ним уезжаем завтра утром, пусть подсуетится с билетами.

– А я? – не понял Хохол.

– А ты – остаешься! Твоя Виола не едет никуда!

– Мы тоже едем домой, – заявил он. – Я чувствую, что происходит у тебя что-то, я хочу быть как можно ближе к тебе.

– Перегрелся? Дома ты забудешь все, что было здесь, и никогда не вспомнишь об этом, ясно?! – заорала Коваль, резко разворачиваясь и глядя в глаза посмевшего ослушаться ее охранника из-под челки. – Я спросила – тебе ясно?!

– Ясно, – спокойно ответил Хохол, беря ее за руки и притягивая ближе. – Но пока-то мы еще здесь… – обнял, прижимая к себе. – Побудь со мной в последний раз, Коваль… я прошу у тебя только вот эту ночь, больше ничего…

И она сдалась, разрешив ему подняться в номер после ужина. Макс быстро урегулировал все вопросы с билетами, они вчетвером сидели за столом в ресторане, и на Ветку было больно смотреть – ведьма переживала предстоящую разлуку. Коваль же нервничала, не в состоянии даже поддерживать беседу хоть для приличия. Зашел разговор о жестокости, и Макс вдруг попенял хозяйке за то, что та излишне усердствует иногда.

– Как вспомню, Марина Викторовна, как самсоновских киллеров мочили, аж дрожь по телу, я такого не видел никогда! А уж у меня всякое бывало, и то потом мясо есть не мог неделю, наверное. А вы…

– А я не могла смотреть на мясо два раза в жизни, – перебила Коваль, сверкнув глазами со злостью, – когда на моих глазах зажарили Черепа моего и когда потом сама зажарила Лодочника. А все остальное время я не страдаю нарушениями сна и аппетита!