Нежная стерва, или Исход великой любви

– Ну что, спать или завтракать?

– Завтракать.

– Тогда иди переодевайся, а мне еще пробежаться надо, пару километров отмотать, – и он побежал по дорожке вокруг отеля.

Проходя мимо Веткиного люкса, Марина прислушалась, но там было тихо. «Умаялись за ночь, сердешные…»

У себя в номере она привела в порядок волосы, накрасила глаза, оделась, но вид все равно был измученный какой-то, пришлось очки нацепить. Хохол ждал внизу, в холле:

– Ну, идем? – и он обнял ее за талию, но Марина, остановившись, твердо сказала:

– Берегов не теряй, Хохол! Это ночью я тебе Коваль и на «ты», а днем – Марина Викторовна.

– Простите, – пробормотал обескураженный телохранитель, отставая на шаг.

Сюрприз – в ресторане сидели свежие и бодрые Ветка и Макс. Подруга цвела и пахла, ну, это и не удивительно – Макс, видимо, оказался не таким животным, как некоторые!

– Как ваша голова, Марина Викторовна? – спросил Макс, отодвигая ей стул.

– Ты про другое место спроси лучше, – пробормотала Коваль тихо.

Ветка сидела довольная, как объевшийся конфетами ребенок, похоже, Макс оправдал все ожидания. Она бросала на него мечтательные взгляды, отчего Маринин мальчик краснел и опускал свои карие глаза.

После завтрака Коваль вместе с Веткой пошли на пляж, отпустив охрану в тренажерку. Валяясь в шезлонге, Ветка сладко потянулась и произнесла:

– Ох, и ночка выдалась! Макс – чудо!

– Ага, зато я под танком побывала! Все болит… вот же, блин, животное – ни сна, ни отдыха! И так всегда – кому-то чудо, а мне – чудовище!

Ветка рассмеялась, снимая очки и глядя на подругу:

– Ты же такое любишь!

– Вета, такое не любит никто, уж поверь!

– Так плохо все? – обеспокоенно спросила ведьма.

– Точно. Пойдем, хлопнем по рюмашке, а то я вырублюсь сейчас. – Коваль встала и направилась к бару.

Они сидели под зонтиком в баре, вокруг суетились чернокожие официанты. Ветка строила им глазки, а Марина с удовольствием пила «Санрайз», пропуская стакан за стаканом, пока рядом не было Макса и некому стукнуть по рукам. Напиться не удалось – где-то на четвертом стакане явились телохранители, и Макс с ходу выхватил его у хозяйки из рук:

– Опять?

– Что-то не устраивает?

– Да, ваша текила, – спокойно ответствовал он, выливая напиток на песок. – Я обещал Егору Сергеевичу, что прослежу.

– Проследил! – засмеялась Марина, вставая. – Давай пей свой сок, и пойдем на корт, поучишь меня в теннис играть.

– С чего бы? – удивился Макс, отпивая апельсиновый сок.

– Захотелось.

Через час весь хмель вышел. Коваль бегала по корту, вся мокрая, но довольная тем, что даже получалось кое-что, не совсем поленом выглядела. Ветка с Хохлом наблюдали за ними, сидя в креслах под зонтом. Хохол что-то говорил, но ведьма не слушала, пожирая глазами обнаженную по пояс фигуру Макса, гонявшего свою хозяйку туда-сюда безо всякой жалости. Наконец Коваль утомилась и сдалась, уходя под зонт, где Хохол подал ей полотенце. Вытянув гудящие ноги, она проговорила, глядя на Макса:

– Нельзя же так с женщиной, солнце! Просто животное! – Марина закрыла глаза, а Хохол шепнул ей на ухо:

– А я думал, что животное – это я… – Он осторожно промокнул полотенцем ее влажную от пота грудь и поднес его к лицу. – М-м-м… хочу еще… – прошептал ей на ухо, и Коваль встала, спасаясь бегством:

– Все, я в душ и спать до вечера, иначе умру.

Спала она действительно до самого вечера, встала, только когда Макс принес из бара чашку кофе.

– Спасибо, солнце, ты меня спас.

Макс сел в кресло и нерешительно начал:

– Марина Викторовна, если я не нужен…

– Если ты мутишь что-то с Веткой, то вперед, а мне пришлешь Хохла. Только, Максим, давай внесем ясность во всю ситуацию – это всего на две недели, не обольщайся. Строгач, если узнает, не простит никому, а мне – особенно. Ведь это я сбила Хохла с толку. И потом, Егор… но это не так важно, я смогу сама разобраться. Другое дело – Ветка. Не теряй головы, Максим, таких, как я и она, любить нельзя, это может стоить жизни. Я не хочу потерять тебя, пообещай, что будешь осторожен.

– Странная вы женщина, Марина Викторовна, – отозвался он. – Вы переживаете за телохранителя вместо того, чтобы переживать за себя. Я не думаю, что Егору Сергеевичу понравилось бы…

– Я же сказала, что с этим мне проще всего разобраться, – перебила Коваль. – Иди и помни, о чем я тебя просила.

Макс убежал к Ветке, а к Марине минут через десять постучался Хохол: