Обмануть судьбу

Элоиза положила руки на живот, ненадолго задумалась и покачала головой.

– Сначала я испугалась. Тоже стала ломать голову, как теперь все будет, сумею ли я быть мамой. А потом, когда Джереми так обрадовался, все тревоги ушли. Очень важно, чтобы ребенка хотел твой мужчина.

– Да, наверное…

Синтия погладила котенка. Сердце сжала несносная тоска. Она всей душой радовалась за Элли и Джереми, но именно теперь, когда ей снова пришлось стать жертвой любви, не могла в полной мере разделить счастье друзей.

– Мы, пожалуй, пойдем, – пробормотала она, поднимаясь вместе с Берти.

– Как? Уже? – Элоиза изумленно захлопала глазами. – Но ведь мы не попили кофе, ты ни слова не сказала о своих делах.

– У меня все по-старому, – как могла ровно произнесла Синтия, направляясь к двери и радуясь, что подруга не видит ее лица. – Рассказывать не о чем.

– Послушай, а тот удивительный человек? – вдруг спросила Элоиза. – Вы общаетесь?

– Мы пересеклись… гм… только по делу, – не поворачиваясь и продолжая путь, ответила Синтия.

– Мм. А мне, знаешь, вдруг пришла мысль… Впрочем, это не важно. – Элоиза поднялась с дивана и пошла провожать гостью.

По дороге домой пришлось заехать в супермаркет и купить корм для котят. Берти оставался в машине, а когда Синтия вернулась, так обрадованно спрыгнул ей навстречу со спинки сиденья, будто они не виделись целый день.

– Мяу! – пропищал он, тряся серым хвостиком.

– Золотой ты мой! – Синтия взглянула на него, и ей вдруг показалось, что, если бы ни эта крошка, возвращаться домой страшно не хотелось бы. Туда, где множество раз бывал в воображении Энтони. И где не имел права появляться в действительности…

Туда, где стало вдруг неуютно и холодно. Где было больше не спастись от печали и жалости к себе. Где даже мечты о морем объятой Итаке, о золотоволосых богинях и могучих героях теперь были блеклыми и не вытесняли навязчивых мыслей.

9

В ту ночь, когда у них побывал Энтони, Бенджамин уговорил жену незамедлительно лечь спать. Но проснулась она, несмотря на то что у нее был выходной, раньше мужа, а когда он раскрыл глаза, воскликнула не привычное «С добрым утром!», а «Я заварила эту кашу, я должна и расхлебывать!».

Бенджамин был убежден, что, если продолжать вмешиваться в это дело, лишь наломаешь дров, и целое утро советовал Джулиане оставить попытки что-либо исправить, но та лишь упрямо качала головой.

Есть ли надежда помочь Энтони? Существует ли выход или же лучше оставить все как есть? Джулиана раздумывала целый день. Разговаривать с самовлюбленной, к тому же нездоровой Эрнестин не имело смысла. Тревожить Синтию, которая наверняка и так горевала, было жестоко. Джулиана прокрутила в голове вчерашнюю беседу с Энтони несчетное количество раз и вдруг поняла, каким путем пойти.

– Я еду в Чикаго, – сказала она, как только Бенджамин вернулся с работы.

– В командировку? – спросил он, снимая пиджак.

Джулиана покачала головой.

– Это не связано с работой. Корнуэлл отпустил меня на два дня.

– Отпустил? – изумился Бенджамин. – Этот цербер? Я думал, он дает незапланированные выходные лишь в исключительных случаях.

– Мой случай как раз такой, – уверенно ответила Джулиана.

Бенджамин нахмурился.

– Что-то я ничего не пойму.

– Я должна побеседовать с тестем Энтони.

– Ты с ума сошла! – воскликнул Бенджамин. – Тогда Тони вообще тебя возненавидит! Ты окончательно искалечишь ему жизнь.

– Надеюсь, нет. – Джулиана была настроена решительно.

– Джулиана! – Бенджамин схватил и потряс ее руки, с мольбой глядя в глаза. – Прошу тебя, забудь об этом!

– О чем? – выпалила она, рывком высвобождаясь. – О том, что мы свели собственного друга с девушкой его мечты, хоть и понятия не имели, может ли он позволить себе любить ее? Или о том, что его жизнь с Эрнестин сущий ад?

– Вот видишь, ты сама говоришь: не имели понятия, но грубо вмешались. Надо извлечь из неудачной затеи урок и больше никогда не соваться в сердечные дела других, даже давних друзей.

– Не могу я так, понимаешь?! Может, это нелепо, глупо, особенно после вчерашнего, но мне сердце подсказывает: надо испробовать все.

– Ты сама себе противоречишь. И навредишь этой поездкой всем: нам, Энтони, Эрнестин. Может, и Синтии тоже. Одумайся, пока не поздно!

Джулиана снова покачала головой.

– Я специально не звонила никому из наших. Чтобы отвечать за последствия – какими бы они ни были – мне одной.