Песчаный блюз, Стр. 4

Когда «Зеб» повернул, две машины рывком сблизились. Тактику кетчеров я знаю: они собирались двигаться параллельным курсом под высоким бортом самохода, зашвырнуть сюда несколько абордажных крюков и забраться на палубу.

Но ничего не вышло, мы столкнулись. Бандитские сендеры приземистые и легкие. Они оснащены раздвижными мачтами с парусами, то есть способны передвигаться под действием ветра. А мой «Зеб» — настоящий самоход-торговец, с вместительным трюмом и широкой палубой. Это переделанная круизная яхта, я слышал, раньше такие плавали по морям, хотя никогда не видел тех моей. Теперь у яхты шесть колес и пара двигателей, но нет ни мачты, ни такелажа. Восседая на палубе в любимом кресле-качалке, я взираю на окружающих свысока — в прямом смысле слова. Да и весит торговец в несколько раз больше обычного сендера, рассчитанного на экипаж из двух-трех человек.

В общем, столкновения как такового не получилось, вернее, оно вышло несколько однобоким: сначала сендер почти затянуло под днище «Зеба», потом едва не раздавило задней парой колес, а после вышвырнуло обратно, как пробку из бутылки забродившего пива. Самоход сильно качнулся, я покатился по палубе, врезался плечом в ограждение и вскочил.

Бандитские тачки остались позади. Те, что столкнулись, напоминали груду металлолома, третья перевернулась на бок. Из-под нее на четвереньках выбрался человек и встал, шатаясь. Почему-то он не попытался выстрелить — достал бинокль и принялся глядеть мне вслед. Я плюнул в его сторону, и потом вершина холма скрыла бандитов от взгляда.

Глава 2

НЕПРИЯТНОСТИ В РЯЗАНИ

Двигатель то принимался жалобно урчать, то взрыкивал, как подстреленный мутафаг, из самохода валил дым. Гитара разбита и восстановлению не подлежит. Упаковка с остатками пива свалилась за борт. Настроение испорчено.

Рязань — городишко старателей, грязный и буйный. Всякие неудачники, рыщущие по Пустоши в поисках нефти, сходятся сюда, чтоб отдохнуть, напиться и подцепить девку в кнайпе при единственной гостинице. Говорят, раньше в этих местах никакой нефти отродясь не было, но после Погибели какие-то там пласты сдвинулись — один умник из Москвы мне объяснял, называл их «тектонические», — вот она и появилась. Больше всего ее в окрестностях Москвы, тамошние кланы даже именуют топливными. Они держат скважины, небольшие перерабатывающие заводики и торгуют бензином да соляркой по всей Пустоши. А еще по ней бродят их диверсионные отряды, которые уничтожают скважины, найденные за пределами Московии, взрывают оборудование и убивают старателей. Ясно, что это не способствует доброму нраву последних.

Еще толкуют, что до Погибели это был большой красивый город, да только теперь от былой красоты осталась только свалка древних машин и указатель улицы, на которой эта свалка находилась в давние времена: «УЛИЦА БУТЫРКА». Ржавые остовы автомобилей местные используют для строительства, в некоторых живут бродяги. Хотя большую часть машин теперь растаскали, еще целая куча их громоздится на окраине городка.

В Рязань я попал затемно. Тяжело пыхтя, «Зеб» проехал по широкой улице, одной из трех, что лучами звезды сходились к площади — культурному и деловому центру города. Культуры тут хоть отбавляй: пьяницы, покосившиеся заборы с черепами мутафагов на столбах, втоптанные в грязь тяжелыми сапогами старателей бутылки, спящие под телегами бродяги да кучки навоза ящеров-манисов.

Вроде бы до Погибели это был крупный город, людей здесь жило немерено, улицы освещали электрические фонари, высились многоэтажные здания… Куски кирпичной кладки и бетонных плит до сих пор можно найти в песке.

В стоящих по всей площади цистернах с продавленными боками горел огонь. Я повернул к распахнутым воротам сбоку от трехэтажного здания гостиницы «Злой киборг». Это здание самое большое здесь, остальные постройки Рязани — бревенчатые двухэтажные домишки или сбитые из жести и фанеры одноэтажные развалюхи.

Сторожа пропустили меня, и я завел самоход в машинный двор, раскинувшийся между железной оградой, боковой стеной «Злого киборга» и рядом гаражей. На привязи под увитым плющом-колючкой забором спали ездовые ящеры. Из окон гостиницы лился свет, по двору ходили люди, в основном работники «Злого киборга» и механики из гаражей.

«Зеб» едва полз, бедняга. Двигатели тарахтели, в недрах машины звенели какие-то шестерни и клапаны, оттуда шел запах гари. В порыве чувств я даже похлопал самоход по поручню и пробормотал что-то насчет того, что обязательно вылечу, то есть починю его. Хотелось спать, на ум, как обычно при сильной усталости, лезли какие-то странные обрывочные мелодии, я даже не пытался достать гармошку, чтобы озвучить и запомнить их.