Пепельный свет

Инопланетная армада уже завершила маневр торможения, и теперь сферические корабли вдруг начали опасное перестроение. На ограниченном пространстве скопилось около тысячи Н-объектов. Они пришли во вращательное движение и начали группироваться, образуя постоянно растущий «ком». Эллис поежилась. В синхронном движении сотен звездолетов, каждый из которых по своей мощи не уступал «Арго», было что-то гнетущее и в то же время завораживающее. Скопление Н-объектов постоянно росло, все быстрее вращаясь вокруг невидимой оси. Маневры перестроения сотен кораблей протекали стремительно и синхронно, но пока смысл их действий оставался за гранью понимания.

Пятое солнце закатывалось за слепящий диск центрального светила, второе и третье начинали свой восход, словно два сгустка жидкого огня, казавшихся совершенно безобидными за дальностью расстояния, когда «ком» начал сближение с базой. По мере движения он постепенно терял неопределенность очертаний, все больше проявляя очевидную геометрическую форму – идеальный октаэдр, каждая грань которого была собрана из сотен плотно пригнанных друг к другу звездных кораблей.

Внезапно одна из вершин исполинского многогранника стала стремительно удлиняться, образуя конус, направленный своим острием в деливший базу на две половины дискообразный выступ, словно из октаэдра выдвигалась тонкая игла…

Наконец они сошлись почти вплотную.

– Корабли оцепления образовали силовой кокон! – доложил Дайк, считывавший показания анализаторов. – Они…

Он не закончил, потому что в этот момент от вершины конуса к диску устремился сплошной энергетический поток, словно между армадой кораблей и базой струился бесконечный плазменный разряд. Это продолжалось всего двадцать четыре секунды, затем пространство внутри силового кокона залил нестерпимо яркий свет, поглотивший все, за исключением редких кораблей оцепления, едва различимых на самой границе ослепительного огня.

Эллис была подавлена.

– Они передают энергию? – растерянно спросила она.

– Колоссально! – воскликнул Дайк, поворачиваясь к ней. В его глазах светился восторг. – Да, они передают энергию, но как! Свободный энергетический поток!.. – он вдруг осекся, заметив, что никто из членов экипажа не разделяет его восторженных чувств.

– Командир, нам лучше держаться подальше от этих сфер! – произнес Артем, отворачиваясь от экранов. – Сотой доли переданной ими энергии хватит, чтобы испепелить «Арго» вместе с защитой! Где гарантия, что они не засекут нас?!

«Он что, трусит? – изумленно подумала Эллис, разглядывая Артема с таким видом, словно впервые увидела его. – Но почему молчит Антон?!»

В рубке повисла звонкая тишина. На обзорных экранах продолжало бесноваться новоявленное солнце…

– Мы остаемся, – спокойно произнес командир.

– Правильно! – невольно вскрикнула Эллис и тут же отвернулась, смутившись своего внезапного порыва.

– Ты хочешь предпринять попытку контакта?! Это самоубийство! – вспылил Артем.

– Перестань! – внезапно вмешался Дайк. – Командир прав, мы знали, на что идем! Отступить теперь, когда мы нашли их базу, будет просто глупо!

– В конце концов, мы обязаны выяснить, кто они и зачем находятся здесь! – добавил Семен, нервно барабаня пальцами по краю панели пульта.

Сергей сумрачно молчал, глядя на экраны и воздерживаясь от высказываний.

– Спорить бессмысленно, – отрезал Антон. – Наблюдаем.

В этот момент свечение кокона начало гаснуть. Оно иссякло так же стремительно, как разгорелось, и через несколько минут сквозь него уже проступали очертания станции и зависшей рядом армады звездолетов.

– И в огне не горят… – пробормотал Дайк, поворачиваясь к информационным экранам. Судя по показаниям сканеров, корабли оцепления уже сняли силовой кокон.

Он посмотрел на хронометр. Семнадцать минут потребовалось Н-объектам, чтобы проделать все манипуляции по передаче энергии…

Энергетический столб иссяк. Фантастический многогранник плавно отвалил в сторону от базы и, медленно вращаясь, поплыл к окраине системы. Это было нечто неподвластное всемогущей природе космоса; октаэдр плыл в бездонном провале межзвездного пространства, изредка вспыхивая одной из своих граней в лучах неподвижного центрального светила, и этот чистый отблеск, рожденный поверхностью сотен звездолетов, казался нереальным, не вписывался в живой свет окрестных звезд.