Последний из Бессмертных

– А кто объяснит мне обязанности?

– Они просты, – пожал плечами эмглан. – Тебе будет отведен участок для патрулирования. В экипировку встроен сканер личных датчиков, если в зоне твоей ответственности появится кто-то, не обладающий имплантированным чипом, ты обязан уничтожить тварь.

– Зачастую разглядеть их нелегко, – вставил свое слово Дитрих. – Особенно диких теней и метаморфов.

– Обязательно их убивать? – спросил Таманцев. – Разве они не были когда-то людьми?

– Убивать обязательно, – твердо ответил эмглан. – А кем они были в прошлом, людьми или иными существами, пусть тебя не волнует. У них – я имею в виду диких тварей – в распоряжении вся планета. Жалость тут неуместна и даже опасна. Один дикий метаморф, прорвавшийся за Рубеж, причинит неисчислимые беды, а выловить его в городе будет очень непросто. К тому же он первым делом уничтожит любого вставшего на пути воина, если тот промедлит, испытывая сомнения.

– Я понял. – Ивана очень заинтересовала фраза Васибо относительно «иных существ». – А что, кроме людей, есть иные формы жизни, подвергшиеся изменениям?

– А ты как думал? – Эмглан опять усмехнулся. – До нашего появления на планете существовала собственная жизнь. Дикие метаморфы, тени – собирательный образ, который не подразумевает только людей, потерявших рассудок вследствие изменения.

– Так все же на Роке существовала цивилизация?

– Не цивилизация, а исконная жизнь, – поправил Таманцева Дитрих. – От кого, по-твоему, подхватили заразу изменения наши предки? Ты ведь сам недавно испытал все это на собственной шкуре.

– Да. Я потерял сознание, несколько суток находился в полубреду, потом очнулся с ощущением, будто долго болел и едва смог выжить.

– Вот именно. Изменение, конечно, не болезнь, но наступает оно после попадания в организм какой-то заразы. Ее можно подхватить по-разному. Если тебя ранит метаморф или тень – ты изменишься. Но существует и иная возможность заразиться – просто побывав в определенных регионах материка, вдохнув отравленный спорами изменения воздух.

– А бывали случаи вторичных мутаций? – как бы между прочим поинтересовался Таманцев.

– Нет, – уверенно ответил Дитрих. – Ни о чем подобном я даже не слышал. А ты всегда такой любопытный?

– Всегда, – поддержал его полушутливый тон Иван. – Мне же интересно, куда я попал и что тут происходит.

– Со временем все узнаешь, – успокоил его Васибо. – Иди, выбирай себе комнаты, вечером заступишь на первое дежурство. Советую отдохнуть. И будь внимателен, большинство новичков обычно гибнут в течение первого месяца.

– Учту. – Иван встал. – А что, никаких формальностей больше не будет?

– К чему они? – Эмглан махнул рукой. – Основное правило я тебе объяснил. Все остальное – лишняя суета. Твой чип уже получил особую отметку. Теперь ты в сатте воинов.

* * *

Иван выбрал себе две комнаты.

Помещения показались ему удобными, здесь благодаря каменным стенам и необычной меблировке царила особенная атмосфера, постоянно напоминающая ему, что он попал в условия уникального мира. Произведения современного искусства, мебель, произведенная уже в колонии, и суровые предметы, сохранившиеся еще со времен появления людей на Роке, создавали неповторимый колорит, не лишенный собственной эстетики.

Оружие и экипировку ему принес андроид серийной модели «Хьюго».

У Таманцева еще оставалось около десяти часов до начала дежурства, Васибо сказал, что к вечеру зайдет за ним, чтобы отвести на пост, а пока советовал отдохнуть, но спать Ивану не хотелось, да и времени, по внутренним ощущениям, было в обрез.

Он с тоской подумал о Флоре. Мысль о ней причиняла боль, Иван впервые так остро переживал сложности в отношениях с женщиной.

Задумавшись, Таманцев прилег на широкую кровать, заложил руки за голову и полностью погрузился в мир внутренних образов и рассуждений, пытаясь проанализировать все произошедшее с ним за последние дни.

Некоторое время мысли о Флоре не отпускали, не давали сосредоточиться на проблемах, связанных с цивилизацией Рока, но потом он все же сумел сконцентрироваться, не отогнав боль, но мягко, с ласковой горечью отстранив ее.

Иван в который раз попытался взглянуть на случившееся беспристрастно, принимая к рассмотрению все версии развития событий.

Результат такого переосмысления собственного бегства с Ганио привел к тому, что червячок сомнений, таившийся в душе, вновь дал о себе знать.