Резервный космодром

Инга увидела выпирающий из под земли остов почвоукладчика подошла к нему устало присела на металлопластиковый капот.

Степь цвела. Неподалеку, врезаясь в травостой длинным неровным клином, протянулись группы деревьев, с их мощных ветвей, будто веревки, свисали выгоревшие на солнце канаты лиан…

Воздух полнился ароматами степи, легкий ветерок приносил прохладу и флюиды влажного сумрака непроходимых лесов.

— Тебе так важно знать? — Она посмотрела в глаза Вадиму. — Нужно для дела, или ты просто хочешь узнать, почему я такая?

— Ты обыкновенная. — Ответил Рощин, присаживаясь рядом, и тут же смутился, — нельзя говорить женщинам такие слова. — Извини.

— А хорошо, что ты не лукавишь. Обыкновенная, — значит все нормально. Я не прошла испытания Логрисом.^[56] — Внезапно, без предисловий ответила она на первый заданный Рощиным вопрос. — Ты знаешь, — рассудок каждого из мнемоников за месяц до выпускных экзаменов помещают в Логр.^[57]

— Психологи что-то пропустили? — Интуитивно догадался Вадим, который проходил подобное испытание и знал о некоторых неприятных для человека свойствах логрианских устройств, на базе которых могла жить человеческая личность. К примеру, попав в пространство Логра, рассудок человека утрачивал все защитные механизмы, например, такой как избирательность памяти, способность что-то забывать…

— Я рано осиротела. — Произнесла Инга, задумчиво глядя вдаль. — Но только в логре, когда была считана вся моя память, я узнала, что мои родители были кибрайкерами. Они работали на одну из корпораций Окраины, все происходило в тот период, когда Конфедерация проводила тотальную чистку, брала под жесткий контроль вопросы избыточного имплантирования. Отец и мать погибли на Везелвуле. Никто не знал, что я была свидетельницей их смерти. В два месяца еще ничего осознаешь, но память фиксирует события…

С Окраины и попала на Элио, где уже начали проявлять разумный интерес к детям, чьи родители подвергались избыточной имплантации. Судьба складывалась обыкновенно — приемная семья, потом после школы — академия ВКС. У меня обнаружили уже сформировавшиеся нейросети, готовые к подключению дополнительных имплантов, к тому времени я стала совершеннолетней и дала согласие на операцию. Меня имплантировали, все прошло успешно, я окончила пять курсов академии, показывая неплохие результаты, а потом нас отправили на очередное мнемоническое испытание.

— И в логре открылась память двухмесячной девочки?

— Да. — Кивнула Инга. — Я вспомнила родителей, и все связанное с их смертью. Не было никакой катастрофы космического корабля — они погибли там, в болотах Везелвула.

— Кто это сделал? — Глухо спросил Вадим, мысленно содрогнувшись, представив, какой шок пришлось пережить Инге, когда адаптивное виртуальное пространство Логра открыло для нее все потаенные уголки памяти.

— Боевые мнемоники… — Едва слышно ответила Инга.

У Вадима мурашки пробежали по телу. Он не нашелся сразу, что ответить.

— У меня стремительно развился комплекс, Вадим. Ты первый, кому я вообще рассказываю свою историю. Я перестала доверять людям, возненавидела кибернетические системы.

— Ты вообще никому ничего не сказала?

— Я выдержала. С трудом, но выдержала. Беда в том, что по возвращении из Логра я уже не могла мыслить о карьере боевого мнемоника… В общем — я сбежала.

— Сразу сюда, на Алексию?

Инга кивнула.

— Илья Степанович — из твоих приемных родителей?

— Нет. Он их родственник. Дальний. Но меня принял без вопросов.

— Значит, тут ты готовилась стать изгоем-одиночкой? Пыталась преодолеть свой страх перед кибермеханизмами, гоняя на спортивном флайкаре, и ждала, пока Конфедерация пришлет кого-то на твою «зачистку»?

Инга вновь кивнула.

— Тебе следовало сразу рассказать о фактах, открывшихся в Логрисе. Поверь — все было бы иначе.

— ВКС Конфедерации так же содержит собственную службу безопасности. — Напомнила Инга. — В процессе подготовки боевых мнемоников открывается много сверхсекретной информации.

— Я не стану оспаривать жестокость нашего мира. — Ответил Вадим. — Скажу лишь одно — рядом со мной тебе ничего не грозит. Лишь ты сама способна причинить себе вред.

— А Фрич?

— Инга, вдумайся в термин «боевой мнемоник». Впервые боевые мнемоники появились на Окраине, в период кризиса вокруг системы Фрисайд.^[58] Новация заключалась в том, что помимо избыточного имплантирования стиралась внутренняя духовная грань между разрушением и созиданием. Боевой мнемоник — это и хранитель информации, ее защитник, и уничтожитель в одном лице. Люди, прошедшие подобную подготовку, с равной легкостью используют в своем арсенале все приемы виртуальной борьбы, присущие как мнемоникам, так и кибрайкерам. Или ты скажешь мне, что в процессе обучения не проходила взлом сетей, не изучала приемы мнемонических атак и защиты от них?

---

56 Логрис — древняя машина расы Логриан. Состоит из миллиардом мини-компьютеров соединенных не только информационно, но и физически. На базе Логриса в современности функционирует основной информационный узел человеческой сети Интерстар, кроме того, Логрис — это миллионы фантомных вселенных где обитают разумы различных мыслящих существ, в том числе и людей.

57 Логр — небольшой кристалл серовато-черный, не имеющий привычных для нас атрибутов машины, но тем не менее являющийся наиболее мощным и компактным автономным кибернетическим устройством в среди известных людям технологий. На базе Логра, сознание любого мыслящего существа способно получить вечную виртуальную жизнь, ограниченную рамками личного киберпространства.

58 Роман «Багровые небеса»