Здравствуй, будущее!

Александра старалась не слушать все более и более отчетливо звучащий голос разума. Он настойчиво предупреждал об опасности.

В конце концов, между мной и Робертом нет ничего серьезного, лгала она самой себе. Мы друзья, и нам просто интересно проводить друг с другом время. Бояться мне совершенно нечего.

Роберт не спешил ни склонять ее к близости, ни говорить с ней о чувствах, поэтому она успокаивала себя мыслью, что их отношения ни в коем случае не приведут к беде.

На то, что он все чаще смотрит на нее с явным вожделением, на то, что в его голосе звучит все больше и больше нежных нот, она предпочитала не обращать внимания. Так было проще.

В понедельник состоялась ее первая репетиция. Истосковавшаяся по танцу Алекс взялась за работу с таким рвением, что Фостер, наблюдая за ней, пришел в восторг.

— Хочется верить, что впереди нас с вами ждут долгие годы плодотворной совместной работы, — сказал он после репетиции.

Теперь в больницу она могла ездить только по вечерам. Домой ее отвозил Роберт. По дороге они делились друг с другом новостями и впечатлениями о прошедшем дне.

— До премьеры остается восемь недель! — возбужденно восклицала Александра. — Ты не представляешь, как я волнуюсь!

— Я обязательно приду на тебя посмотреть, — говорил Роберт. — Ты ведь не возражаешь?

Она помотала головой.

— Я сгораю от нетерпения, — снова и снова повторял он.

Когда Вилму Келли выписали из больницы, Александре пришлось изменить график, по которому протекала ее жизнь в последние три недели. Теперь она поднималась по утрам на полтора часа раньше, готовила для тети завтрак и обед — той следовало соблюдать постельный режим. А после репетиции шла по магазинам и вечером опять ухаживала за тетей.

Видеться с Робертом так же часто, как раньше, уже не получалось, и она постоянно втолковывала себе, что все складывается наилучшим образом. Каждодневные встречи до добра не довели бы, думала она, проводя вечера в хлопотах по дому. Мы привязались бы друг к другу настолько, что без очередного свидания уже не могли бы нормально жить. Слава Богу, все изменилось.

В том, что «нормально» ей уже не живется, Александра не признавалась даже себе.

А дела обстояли именно так.

Знакомство с Робертом словно заставило ее переродиться: прояснило мысли, озарило ярким светом внутренний мир, долгое время подчинявшийся законам тьмы и скорби. Теперь она чаше смеялась, реже уносилась сознанием в безрадостное прошлое, смотрела на жизнь с оптимизмом.

Когда у Алекс возникало желание поделиться с кем-нибудь незначительными личными переживаниями или радостями, она все чаще обращалась мысленно уже не к мертвому мужу, а к своему новому другу — к Роберту. Мало-помалу та часть ее души, которая угасла со смертью Нельсона, оживала, наполнялась свежими чувствами и силами. Теперь, просыпаясь по утрам, она думала не о том, как когда-то готовила завтрак вместе с любимым, а о том, проснулся ли Роберт.

Временами ее еще одолевала тоска, и тогда ей до умопомрачения хотелось вернуться в родной Кардифф, пройтись по милым сердцу улочкам, съездить на могилу мужа. В такие минуты ее захлестывало чувство вины и она брала в руки фотографию с тумбочки и начинала разговаривать с Нельсоном.

— Надеюсь, ты не сердишься на меня, милый, за то, что я общаюсь с Робертом? Он замечательный человек — сильный, умный, образованный. С ним мне легко и интересно… Я уже не так боюсь смерти, как раньше, представляешь? Это Роберт помогает мне справляться со страхом. Только ты не подумай ничего плохого… Мы с ним просто дружим.

Роберт звонил ей каждое утро в восемь часов перед выходом из дому. Этого звонка она ждала с замиранием сердца, хотя старательно уверяла себя в том, что прекрасно обошлась бы и без подобных глупостей.

— Здравствуй, балеринка, — весело приветствовал ее он. — Как спала? Как настроение?

— Все прекрасно, — отвечала она, представляя себе его лицо, его улыбку.

— Желаю удачного дня, — говорил Роберт.

— И я тебе, — отзывалась Алекс.

Виделись они в основном в больнице, когда Александра сопровождала тетю на прием, по вечерам только созванивались. Разговоры их получались увлеченными и длинными, после каждого оба мечтали о встрече, только Алекс усердно притворялась, что это не так.

Объяснить тете свои отношения с Робертом ей, естественно, пришлось.