Здравствуй, будущее!

Завтрашний день и для него обещал быть насыщенным и важным. С утра его ждали в институте для обсуждения одного из аспектов фотодинамической терапии, в два часа дня к нему должен был прийти первый пациент. Следовало хорошенько выспаться, но сон не шел, а мысли занимала вовсе не работа.

В половине второго, поняв, что, несмотря на все усилия, заснуть не удастся, по крайней мере в течение ближайшего часа, Роберт в очередной раз встал с кровати, прошел к окну и распахнул его.

Приближалась гроза: парило и пахло дождем.

Роберт уставился в ночную темень, уносясь мыслями к моменту расставания с Александрой.

Сегодня он не осмелился ни обнять ее, ни поцеловать. Просто провел пальцем по ее носу с очаровательной горбинкой, по аппетитным губам, о которых не переставал мечтать…

Она задрожала всем телом — Роберт ясно это почувствовал — и как-то странно на него посмотрела. На мгновение ему даже показалось, что ее глаза полны ужаса…

— Бред, — пробормотал он. — Само собой, это мне только почудилось.

Воображение вновь нарисовало ему лицо Алекс в тот момент, когда они прощались. И на душе опять сделалось неспокойно.

— В чем же ее тайна? — прошептал Роберт, потирая затылок. — Чего она боится? Или кого? Меня? Но я не сделал ей ничего плохого… Может, ее пугает само сближение с мужчиной? Но почему?

Масса вопросов, ответить на которые он был не в состоянии, терзала его до трех ночи.

Когда по подоконнику забарабанили первые капли дождя, на него медленно навалилась свинцовая тяжесть. Спустя несколько минут Роберт заснул беспокойным чутким сном.

Первым, что пришло ему в голову утром, была мысль: интересно, проснулась ли она?

Громко чертыхнувшись и энергично помотав головой, Роберт встал с кровати, пятьдесят раз отжался на кулаках и перешел в соседнюю комнату, где стоял новенький «Кеттлер». Занятия на силовом тренажере всегда помогали ему взбодриться и прийти в норму — морально и физически. Но сегодня, даже лежа на скамье со штангой в руках, он не смог заставить себя не думать об Александре.

— Эта женщина просто колдунья… Красивая, влекущая, нежная… — то и дело слетало с его губ, когда он принимал душ, завтракал, одевался. — И черт возьми, мне до умопомрачения хочется заставить эту колдунью забыть обо всех на свете страхах!.. А еще… я с огромным удовольствием сделал бы ее своей…

Проснувшись утром, Александра ощутила себя другим человеком. Первое, о чем она вспомнила, было — к ее великому стыду — вовсе не состояние тети, а вчерашний вечер в обществе Уолтера.

Вернее, Роберта. Теперь они называли друг друга по имени.

Делая зарядку, принимая душ, завтракая, нанося на лицо легкий макияж, она еще и еще раз прокручивала в голове то или иное мгновение их свидания. И злилась на себя за неумение отделаться от глупых мыслей.

— Да, он просто замечательный, — громко беседовала она сама с собой. — Умный, интересный, обаятельный. И меня, как это ни удивительно, влечет к нему с невероятной силой. Но я твердо знаю, что все замечательные любовные истории когда-нибудь заканчиваются. И что от этого потом становится дьявольски больно. Поэтому я не должна позволять себе увлекаться им. Не должна! С меня довольно страданий и слез! Буду воспринимать его как друга. Как друг он вполне меня устраивает.

Она давала себе клятву не думать о Роберте как о мужчине, но в ее памяти тут же невольно всплывала их вчерашняя сцена прощания. Он всего лишь провел пальцем по ее лицу — нежно и бережно, как будто погладил крыло бабочки. Ничего другого себе не позволил, словно чувствовал, что с нею следует обращаться крайне осторожно… Но как при этом смотрел на нее! Вовсе не по-дружески. С обожанием пылкого влюбленного.

Александру охватило дурманящее возбуждение, и она тут же вспомнила о своей клятве и обругала себя, не стесняясь в выражениях.

Однако думы о Роберте преследовали ее и по дороге в больницу, и даже во время разговора с тетей.

Та встретила племянницу бодрой улыбкой.

— Я уже совсем не боюсь операции, детка! — заявила она, едва завидев Алекс на пороге. — Подумала, что чему быть, того не миновать, и решила не нервничать понапрасну. Вот распрощаюсь с этой гадостью и начну совсем другую жизнь. Возьму себе за правило гулять каждый день перед сном, буду почаще баловать себя любимым картофельным пирогом, ходить в кино, на концерты, в театр. — Она виновато улыбнулась. — А главное, как можно скорее вернусь в университет.