Здравствуй, будущее!

Александра тоже встала.

— Идет, — произнесла она на выдохе.

Идя по улице с привычной легкостью танцовщицы, Алекс смотрела перед собой рассеянным взглядом и размышляла о том, что с ней происходит.

В ее жизнь неумолимо вторгалось что-то новое, она нутром чувствовала, что перемен не избежать. И не знала, как их встретить: с распростертыми объятиями или отвергнуть. Да, ей страшно не хватало мужской поддержки и ласки. И она прекрасно понимала, что свою личную жизнь должна строить не только из воспоминаний об утраченном. Но перешагнуть через невидимый, созданный ее воображением барьер представлялось практически невозможным.

Александра была сильной и стойкой. Ее выносливости, упорству и жизнелюбию завидовали. О страхе, запрятанном глубоко в сердце, не знал почти никто. А ведь именно этот страх мешал ей сейчас взглянуть по-иному на мужчину, интеллигентность, уверенность в себе и ум которого покорили ее с первого мгновения их знакомства.

Придя домой, она постаралась на время забыть о докторе Уолтере. В этом ей помог звонок Фостера.

— Миссис Вейн, мы непременно должны с вами увидеться! — заявил тот после слов приветствия. — Завтра днем у вас найдется свободный часок?

— Конечно, найдется, — ответила Алекс.

— Тогда давайте договоримся на три. К зданию нашего театра сможете подъехать?

Естественно, Александра ответила, что сможет. Они обменялись еще парой любезностей и попрощались.

Положив трубку, она прикрыла глаза и с наслаждением представила, как подойдет завтра к прославленному «Ковент-Гардену», как, встретившись с именитым хореографом, прикоснется к тайне блистательного лондонского балета. По ее коже пробежали мурашки.

Вдохновленная, она вспорхнула с пуфика, на котором сидела, и пересекла гостиную в три шага. Остановилась у двери и замерла, прислушиваясь к тишине.

Как там тетя? — мелькнуло в голове. Все так же бодрится или опять разнервничалась? Бедняга. Пожалуй, следует позвонить маме.

Она вернулась к телефонному столику, вновь уселась на пуфик и набрала знакомый номер.

— Мамочка, привет, это я.

— Здравствуй, дочка! Ну, как ваши дела? — раздался родной голос матери.

— Все в порядке, не волнуйся. Сегодня тетю Вилму положили в больницу. Прооперируют, наверное, в среду. — Она говорила таким тоном, будто речь шла не о проблеме, не дающей ей покоя, а о незначительных изменениях в погоде или о новинках, поступивших в продажу в книжном магазине. — Настроение у тети вполне нормальное. Палата, в которую ее поместили, можно сказать, даже уютная.

— Слава Богу! — выдохнула Лилиана. — А я тут извелась совсем, гадая, как у вас дела. Кстати, что за врач наблюдает за тетей? Ты с ним встречалась?

Хорошо, что в данный момент Александру никто не видел. При упоминании о тетином враче ее щеки почему-то залило краской, а грудь как будто наполнилась тягучей теплой жидкостью и приподнялась, натянув водолазку из тонкой черной шерсти.

Алекс кашлянула, маскируя свою неловкость.

— Что за врач, спрашиваешь? Отличный врач — умный, знающий, доброжелательный.

— А лет ему сколько? — продолжала расспрашивать Лилиана.

Алекс усмехнулась.

— Разве это имеет значение? — Вести разговор по-прежнему непринужденно ей уже не удавалось. Голос звучал как-то неестественно — громче и звонче обычного.

— Конечно, имеет. Если врач слишком молодой и неопытный или, наоборот, чересчур старый, ему и доверяться-то страшно! — возбужденно воскликнула Лилиана.

— Не беспокойся, доктор Уолтер не безусый юноша, но и не старец, убеленный сединами. На вид ему года тридцать три, — произнесла Александра как можно небрежнее.

— Да? — многозначительно протянула Лилиана, но продолжать свою мысль не стала.

Она чутко щадила чувства рано овдовевшей дочери и никогда в разговорах с ней не делала никаких прозрачных намеков. За это Алекс была ей безмерно благодарна.

— В субботу мне звонил Мейдин, — поспешила Лилиана сменить тему. — Спрашивал, как твои дела и скоро ли ты вернешься. Говорит, все очень по тебе скучают. И мы скучаем — папа, Раймонд, я и Чарли.

У Александры на глаза навернулись слезы.

— У вас все в порядке? — спросила она, глотая подступивший к горлу ком.

— Да, все хорошо, дочка. Дома сейчас только мы с Чарли. — Она засмеялась. — Он здесь, в прихожей, рядом со мной. Спал на подстилке, а услышав свою кличку, навострил ушки и глаза открыл. Смешной.