Пароль: «Вечность»

От берега залива отчаливали две лодки и длинная плоскодонка с подвесным мотором. Когда он заработал, плоскодонка рванулась вперед, задрав нос. Сидящие в лодках люди взмахнули веслами.

Выстрелы над головой зазвучали чаще. Мотоцикл остановился, развернувшись боком к реке, сидящий на нем длинноволосый парень достал пистолет из кобуры. Я не расслышал выстрела, но над головой вскрикнули, и мимо иллюминатора пролетел монах. Катер плыл дальше. Плоскодонка далеко опередила лодки, с нее вовсю стреляли – пули барабанили по борту катера, свистели над палубой.

– Кто это? – спросил я.

– Похожи на людей Ферзя, – сказал Чак. – Он заправляет в нищих кварталах. Только что ему надо от монахов? И с Меха-Корпом Ферзю делить нечего... Эй, человече! А он не тебя ли хочет заполучить? Если сведения о тебе дальше разошлись...

Наверху загрохотал пулемет. Пули разнесли нос плоскодонки, люди попрыгали за борт, а посудина начала тонуть.

Когда брызги рассеялись, в волнах замелькали головы, и монахи открыли огонь по ним. Лодки плыли дальше. Малолитражка, встав у кромки воды, окуталась пороховым дымом, в котором сверкали вспышки.

С двух сторон часто стучали выстрелы, на палубе снова заработал пулемет, длинная очередь прошлась по лодкам. В воду посыпались люди, а потом залив на краю проспекта остался позади – монахи не прекращали огонь, но из иллюминатора мы больше не видели, куда они стреляют.

– По-моему, мы к озеру подплываем, – объявил карлик. – Конец пути.

* * *

Насколько я понял, озеро образовалось в том месте, где Соколиная впадала в Яузу. Когда катер пересекал его, начался дождь, и все вокруг затянула светло-серая пелена. В иллюминаторы задувал холодный ветер, и в конце концов мы повесили на место одну крышку. Капли дождя падали сквозь отверстие в потолке, по полу стала расползаться лужа.

– Не люблю этот сезон, – проворчал Чак. – Вечно с неба льет.

Я спросил:

– Какие еще есть сезоны?

– Да неужто ты и этого не помнишь? Ты прямо как с небесной платформы свалился! Сезоны солнца, ветра и дождя. Последний самый короткий и холодный. А в середине сезона солнца, который самый длинный, на Пустоши от жары помереть можно запросто, из-за этого...

– А что такое эти платформы, ты знаешь? – перебил я. – Хоть кто-нибудь знает?

Он помотал головой:

– Откуда, если они в небе, а мы здесь?

– А небоходы?

– Летуны не умеют так высоко подниматься. А даже если они и знают что-то, так никому не говорят. Тебето что до платформ?

– Просто это странно. В небе летают такие удивительные устройства, а вам всем будто и дела нет. Живет там кто-то? Или это просто механизмы? Они опускаются хоть когда-нибудь? Или...

– Почему дела нет? Про платформы много гадали, да только какой смысл башку ломать? Говорю тебе: они там, мы здесь, и способа туда попасть у нас нет... Ну, пока что, во всяком случае. И что делать? Тем паче, они редко появляются. Ну, пролетела такая вот громадина за облаками... дальше что? Да ничего. Люди и привыкли, ко всему привыкаешь со временем... Эй, а это что такое? Вроде не гром, а?

В небе уже дважды полыхали молнии, и над озером прокатывался гром, но сейчас звук был немного другим.

– Там стреляют, – определил карлик. – Причем много так стреляют. Это со стороны Храма и Цитадели. Да что же это происходит, а? Неужто топливные отважились...

– Не понимаю, – сказал я. – Если Владыка решил не помогать Меха-Корпу, то почему он не пошлет к топливным кланам гонца? Или по радио не свяжется? Он же может сказать им, что не собирается заключать договор с Корпорацией, а присланного оттуда переговорщика просто взял в плен.

– Ишь ты, смекалистый какой, – хмыкнул Чак. – Я уже, между прочим, думал про это. Нет, теперь дело не в переговорщице нашей, теперь другое что-то... Неужто из-за тебя каша заварилась? Не спорю, парня, который по некрозу может шастать, все захотят себе заполучить, но слишком они там круто за дело взялись. Слышишь, как палят?

– А ты уверен, что это со стороны Храма?

– Мутантом клянусь! Топливные короли насели на монахов... Цитадель-то совсем близко к Храму. Вот ведь какое небывалое дело. Нет, явно что-то там произошло снаружи, пока мы тут сидим. Что-то важное, о чем мы не знаем.

Стало темнее, и мы подняли головы. Трое монахов склонились над решеткой. Чернобородый, которого мы видели раньше, отпирал замок, зажав под мышкой наган. У других были карабины с короткими стволами. Откинув решетку, монах спустил в каморку легкую лесенку и направил пистолет на нас.