В объятиях заката

Когда солнце почти поднялось к зениту, на взмыленных лошадях подъехали Бубба и Люк Лэнгстоны.

— К ужину цыпленок! — радостно возгласил Люк. В лесу им удалось поймать двух тощих петухов, которых Люк держал сейчас за свернутые длинные шеи.

— Ма сказала, что зажарит их — так что присоединяйтесь!

Лидия внимательно смотрела на Росса, чьи губы расплылись в широкой усмешке: беззаботная жизнерадостность мальчишек ему явно нравилась. Улыбался он замечательно, и, глядя на него, она почувствовала, как что-то шевельнулось в ее груди. Не обычный прилив молока к соскам — это ощущение она уже знала. Скорее какая-то странная обеспокоенность, словно всколыхнулось что-то в самой глубине ее существа и сейчас всеми силами стремилось вернуться на прежнее место. Зубы Росса ярко блестели под темными усами на загорелом лице.

— Приму твое приглашение, если поведешь после полудня фургон, а мне позволишь дать ездку одной кобылке.

— Я ее с удовольствием для тебя сам выведу, Росс.

В голосе Буббы слышалось радостное волнение. Его голубые глаза чуть не вылезли из орбит, когда он увидел Лидию, сидевшую на передке рядом с Россом — там, где раньше было место Виктории. Но более всего его внимание привлекал, конечно, лиф ее платья. Он понимал, что Ма, если увидит, как он вытаращился на девушку, заживо сдерет с него кожу, и не был уверен, что не сделает того же и Росс; и пришел в себя лишь от собственного крика, в котором нашла наконец выход энергия, бурлившая в его юном теле.

Росс покачал головой.

— Тогда фургоном править будет некому.

— Я могу, — откликнулся Люк.

Ему было завидно, что Буббу первого попросили помочь мистеру Коулмэну. Ма всегда говорила, что Бубба — старший и ему как раз и полагается первому предлагать всю работу; но Люку вовсе не хотелось быть сброшенным со счетов, а то получалось, что в семье он значит не больше чем Сэмюэл, или Миках, или кто-то из сестер.

Росс обдумывал предложение, а оба парня затаив дыхание ждали его ответа.

— Да, думаю, так будет ладно. Я за тобой послежу, — обратился он к Люку, — а мы выведем вместо одной двух лошадей.

— Йе-хуу! — завопил Люк, поворачивая свою лошадь и нахлестывая ее, чтобы поскорее домчаться к фургону Лэнгстонов и сообщить всем эти потрясающие новости.

— Только если Ma позволит! — крикнул ему вслед Росс.

В полдень сделали короткий привал. Лидия хотела остаться в фургоне — покормить Ли, который еще до остановки проснулся и беспокойно заворочался в колыбели, — однако Росс мрачно посоветовал ей не пытаться на этот раз влезть внутрь, пока фургон не остановится.

Прискакал Люк — занять место Росса на передке — и протянул Лидии широкополую соломенную шляпу.

— Мистер Коулмэн сказал Ма, что у вас нос обгорает, — улыбнулся он. — Это шляпа Буббы, старая, но от солнца хорошо защищает.

Лидия взяла шляпу и долго вертела в руках, уставившись на нее невидящим взглядом; она не знала, что тронуло ее больше — щедрость Лэнгстонов или забота Коулмэна.

Оставшуюся часть дня она его не видела — только черную точку у горизонта, где они с Буббой объезжали двух молодых кобыл.

Дневное солнце быстро ее утомило, и Люк уговорил ее снова забраться в фургон. Там она расстегнула тесное платье, развернула тюфяк и легла, уложив с собой рядом Ли. Проснувшись, она обнаружила, что Люк уже ставит фургон в круг вместе с остальными.

Она покормила Ли и, установив его колыбельку у заднего борта фургона, там, где тени было побольше, принялась разводить костер, чтобы приготовить ужин. Она даже нашла время расчесать волосы и ополоснуть холодной водой руки, лицо и шею; как раз в эту минуту вернулся Росс, усталый, запыленный и потный.

— А мне казалось, мы собирались ужинать с Лэнгстонами, — бросил он, взглянув на булькавший над огнем котелок с бобами. Фраза прозвучала язвительно и сердито, но он ничего не мог поделать с собой. Домашний уют открывшейся перед ним сцены — ужин над костром, мирно посапывающий Ли иона, прихорашивающаяся, чтобы получше выглядеть, — вызвал у него чувство глухого, безотчетного раздражения.

— О да, но я весь день размачивала эти бобы — было бы просто глупо сейчас их не приготовить. Я послала передать Ма, что мы принесем их с собой — как нашу долю на ужин.

Ему не понравились слова «мы» и «нашу» — можно подумать, что они семейная пара!

— Можете отнести их как свою долю. А от себя я лучше помогу Зику перековать после ужина его лошадь.