Убей свою любовь

– Из револьвера, – машинально поправила я, и санитарка взвилась:

– Грамотная?! А вот накось тряпку тебе, грамотная, да и вытирай тут за своими! Не наймовалась я на страсти такие на старости лет! – И, в самом деле сунув мне тряпку, удалилась.

Я растерянно стояла посреди коридора с мокрой тряпкой, отчаянно вонявшей дезраствором, и пыталась сообразить, что произошло в этом проходном дворе. Зачем им тут охрана? Для бутафории? Второй раз за два года повторяется история один в один. Только в прошлый раз на месте Акелы лежал отец, а реанимация была кардиологическая. Безотказная схема, я смотрю. Нарядился в халат – и гуляй где хочешь, а с собой хоть «Муху» притащи – никому дела нет. Порядочки...

Швырнув тряпку в угол, я пошла разыскивать врача. Оказалось, что у Бориса прострелено плечо, и он в послеоперационной палате хирургии. Ничего серьезного. А «практиканта» больничная охрана таки изловила и сдала в райотдел. Нужно срочно позвонить папе, но телефона у меня не имелось. Пришлось пойти на компромисс. Взамен на обещание как можно скорее забрать мужа в другое лечебное учреждение я получила мобильник одного из докторов и набрала номер отца. Услышав новости, папа первым делом стал выспрашивать, что со мной.

– Не до того! Я выспалась зато. Слушай, папа, надо потрясти этого студента, пока он свежий. Может, ты позвонишь Маросейкину?

Полковник был старым папиным должником и добра не забывал, но, надо отдать должное моему родителю, тот никогда не использовал это в своих целях. Только мне Маросейкин помог однажды и по собственной инициативе, когда примерно в такой же ситуации нужно было вывезти отца из больницы и доставить домой. Думаю, что и сейчас он не откажет, дело-то плевое – закрыть задержанного в отдельный тихий кабинет с шумоизолирующими стенами, а под видом адвоката запустить туда кого-нибудь из папиных ребят. Или самого папу – если захочет.

Папа захотел. И разговор, который он мне вкратце пересказал, приехав в больницу через три часа, оказался коротким и эффективным. Ну, печень орган нежный, страшно не любит, когда в него – кулаком. Зато теперь мы четко понимали, что опасность висит до сих пор, и опасность куда более серьезная. Акелу нужно было срочно увозить, и это Маросейкин тоже взял на себя. Дежавю...

* * *

Однако заведующий собирался проститься с нами куда раньше, чем подъедут люди на микроавтобусе, а потому после перевязки Сашку укололи наркотиком и погрузили на каталку, собираясь вывезти пока в холл приемного отделения. Это мне не понравилось – там огромные окна-витрины, все как на ладони.

– Я вас прошу – не вывозите его пока! Пожалуйста, только не вывозите на улицу! Пусть сперва ОМОН подъедет! – Я вцепилась в рукав халата заведующего отделением, и он, совершенно одуревший от нашего многоголосого присутствия в его владениях, буркнул:

– Да что случится-то? Простудить боитесь?

Очередная его острота мне снова не понравилась, и я выразилась прямо и откровенно:

– Ага, сквозняков опасаюсь, до дыр в голове! Знаете, есть такие сквознякообразующие устройства, называются снайперская винтовка Драгунова? Так вот из них сквозит за милую душу! И я не хочу, чтобы эта участь постигла моего мужа, ясно вам, доктор?

– Ясно, – растерянно пробормотал напуганный лекарь. – Хорошо, дождемся ОМОНа.

Спецы от полковника Маросейкина явились буквально тут же и наскоро осмотрели все, но ничего подозрительного нигде не обнаружили. У меня же внутри ворочался комок страха. Я интуитивно чувствовала опасность и боялась, что не ошибаюсь. Оставив папу около Акелы, я пошла наперерез двигавшемуся от машины к приемному покою полковнику.

– Погодите еще пару минут, а? – попросила я уже Маросейкина, и тот удивленно уставился на меня:

– Саша, вы перестали мне доверять?

– Нет, но... понимаете, я чувствую... – Я сбивчиво пыталась донести до него свою мысль, но понимала, что делаю это как-то неправильно и неэффективно. – Словом, можно, я с телохранителем вон то здание осмотрю? – И я указала на трехэтажную прачечную, совмещенную с отделением судебно-медицинской экспертизы и моргом. По моим понятиям, это было наиболее удобное место для обзора всего двора и крыльца приемного отделения в частности. И плюс к тому – удобное место для того, чтобы незаметно скрыться, попав сразу за забор лечебного учреждения. Я бы залегла именно там.

Маросейкин махнул рукой, но я увидела в его глазах интерес – все-таки полковник мне поверил.