Убей свою любовь

– Я его вожу, что ли?

– Ты в нем ездишь. Что случилось с колесом и почему я не могу найти родное?

– Саш, откуда я знаю?

Внезапно отец шарахнул по столу кулаком, и я вздрогнула, хотя Акела при этом даже бровью не дернул.

– Ты когда перестанешь думать, что умнее нас обоих?!

– Больно мне надо! Что ты кричишь, тебе нельзя нервничать...

– Так не вынуждай меня!

– Пап, ну, рвануло колесо на жаре, когда ехали из города – что криминального? – Я старалась говорить как можно убедительнее, но видела, что они оба мне не верят.

– Допустим. Где поврежденное колесо?

– А на шиномонтажку не мог Никита увезти? – разозлилась я. – Не приходила вам в голову такая простая вещь? Взяли моду – допросы устраивать!

Муж встал и подошел ко мне, положил руки на плечи и чуть сжал:

– Аленька, дело не в допросах. Дело в том, что на нас, похоже, объявили охоту, и я никак пока не могу понять, кто. Поэтому каждая мелочь, каждая незначительная деталька может стать решающей, понимаешь? И если я спросил про колесо – значит, у меня были основания.

Я повела плечами, пытаясь освободиться, но тщетно – Саша крепко держал меня.

– И прекрати строить из себя героиню, Аля. Не осложняй нам с отцом жизнь. Я очень тебя прошу.

На этом разговор закончился. Но того, кто стрелял в машину отца, никто так и не нашел.

* * *

Лето с его изнурительной жарой и такой же жаркий сентябрь закончились, сменившись проливными дождями октября и ранним снегом. Мои поездки на вертолетную площадку и карьер почти прекратились, и я стала упражняться в стрельбе в открытую, во дворе, приспособив в качестве мишени огромную макивару, которую охранники раньше частенько тузили кулаками. Через пару недель она превратилась в ни на что не годный кожаный дуршлаг, из которого высыпался весь песок. Мои упражнения не остались незамеченными, и Сашка привез две новых, молча выкинув их вечером из багажника джипа под ноги охранникам. Я благодарно посмотрела на мужа, но он никак не прокомментировал свой жест, и я поостереглась спрашивать, доволен ли он тем, что я снова занята привычным делом.

* * *

Звонок оказался неожиданным. Первое время после встречи с человеком в маске я постоянно жила в напряжении – а вдруг? А вдруг сейчас, сегодня? Что мне делать тогда? Но ничего не происходило, и я уже начала думать, что все это мне привиделось на невыносимой жаре. И вот вечером в середине декабря мой мобильный зазвонил и выдал на дисплей фразу «номер засекречен». Я ответила без всякой опаски, но, когда услышала голос, едва не выронила трубку – со мной говорил человек в маске.

– Здравствуй, Саша. Не забыла обо мне?

– Нет. Что вам нужно?

– Как продвигается твое лечение? Говорят, ты уже хорошо ходишь?

– Какое это имеет значение? – хмуро поинтересовалась я.

– Самое прямое, – усмехнулся он. – Я предлагаю тебе рандеву. Ты была когда-нибудь в Петербурге?

– Нет. И не мечтаю.

– А придется.

Тон разговора понемногу ужесточался, в голосе звонившего все явственнее звучали угрожающие нотки.

– Кстати, как здоровье твоего мужа? Я слышал, он неудачно приземлился после своих упражнений и потянул связки на ноге?

И вот тут я совсем потеряла голову от страха. Сегодня утром Сашка, выполняя свои обычные упражнения с шестом, после очередного прыжка попал ногой в небольшую канавку и довольно сильно растянул связки на правом голеностопе. Но как об этом мог узнать человек, не приближавшийся к нашему дому? Или приближавшийся все-таки? Кто из сотрудников службы безопасности работает в две стороны?

– Что ты молчишь, Саша?

– Спасибо, с ним все в порядке, – с трудом выдавила я и в ответ услышала смех:

– Но это легко исправить, ты ведь понимаешь? Откажешься лететь в Петербург – и все может измениться.

– Что я должна буду там делать? – хмуро спросила я, понимая, что проиграла этот раунд и вынуждена сдаваться.

– Вот это деловой разговор, – одобрил звонивший. – Встретишься с моим человеком завтра в кафе «Светелка», знаешь, где это?

– Знаю. Во сколько и как я его узнаю?

– Он сам тебя узнает.

Положив трубку, я надолго впала в оцепенение. Завтра мне придется ехать в город и общаться не пойми с кем на весьма щекотливую тему – ведь не Эрмитаж посмотреть меня туда отправляют... Как же я ухитрилась так влипнуть-то?

Весь день я прослонялась по дому мрачнее тучи, грызла ноготь большого пальца и все думала и думала. От мыслей хотелось сойти с ума. Снова нагромождать вранье, выдумывать, изворачиваться, выкручиваться. Как я устала... И только страх за мужа заставляет меня подчиняться какому-то неведомому кукловоду.