Убей свою любовь

– Ты что хочешь сказать? Что в клубе специально подмешивают в напитки наркотики?

– Александра Ефимовна, вы как ребенок, честное слово. Это такая простая и старая схема, что смешно даже подумать, что вы, выросшая в такой среде, этого не знаете.

– Никита, я никогда не посещала подобных заведений и вообще редко куда выбиралась – разве что с Сашкой.

– И папа не рассказывал?

– Нет. Да зачем?!

– А вот как раз на такой случай, – вздохнул Никита. – Я не буду спрашивать, что у вас там было – это не мое дело, и можете не волноваться, от меня это никуда не уплывет – потому что это целиком и полностью мой косяк. Но больше вы в это место не пойдете.

Что-то мне подсказало, что он прав...

* * *

Неприятные ощущения – физические и моральные – преследовали меня еще несколько дней. И если первые в конце концов прошли благодаря постоянной неусыпной заботе Никиты, целыми днями находившему мне занятия типа прогулок, поездок на арендованном мотоцикле и походов в тир, то вот со вторыми я должна была как-то справляться в одиночку. А вот это было трудно. Пару раз я звонила мужу, но он снова был сух и сдержан – как будто знал или чувствовал. Разговор выходил бестолковый и путаный.

Звонок отцу разрешил мои сомнения. Оказалось, что Акела просто слишком занят, стараясь отвести от меня любые подозрения в причастности к убийству парней из бригады Рамзеса, а потому на разговоры и любовные глупости у него практически не остается сил. Но что-то мне подсказывало, что дело не только в этом.

Мне очень хотелось домой, хотелось оказаться в своей комнате рядом с мужем, обнять его и поцеловать в изуродованную щеку. Хотелось скорее попробовать снова сесть на свой «Харлей», потому что я довольно прилично уже водила добытую где-то Никитой «Ямаху». Хотелось забрать наконец у Саввы спрятанную от греха СВД и снова ездить на карьер. Ну, или хотя бы взять из сейфа пистолет. По стрельбе я скучала не меньше, чем по мужу, хотя и практически каждый день бывала с Никитой в тире. Но это все равно не то... Особенно же раздражали сочувственные взгляды посетителей и работников, направленные в мою сторону. Ну, еще бы – не каждый день встретишь женщину, которая заряжает пистолет левой рукой и потом с этой же левой стреляет, стоя практически на одной ноге – чтобы не опираться на не совсем еще отошедшую после паралича правую. Правда, когда все эти люди видели мишень, изрешеченную в районе «яблочка», сочувствие во взглядах мгновенно сменялось сперва удивлением, а потом – уважением. Однажды кто-то за моей спиной даже произнес:

– Будь эта девочка здорова, из нее вышел бы отличный снайпер.

Эх, знал бы этот дядя, кто перед ним...

* * *

Неожиданно позвонил папа и сказал, что я могу возвращаться домой. Этот звонок меня взволновал. С одной стороны, я всем существом рвалась туда, в отцовский дом, где меня ждал муж, а с другой... Я не представляла, как мне удастся скрыть то, что натворила. У нас никогда не возникало подобных ситуаций раньше – я не давала мужу поводов для ревности, и не потому, что не имелось поклонников, а как раз потому, что я их не замечала. А уж такой серьезный момент, как физическая измена... Даже представить сложно, как поведет себя Сашка. И еще дилемма – сказать или не сказать, потому что непонятно, что хуже, молчание или такая правда.

Складывая в сумку вещи, я мучилась этими вопросами и совершенно не представляла, как вести себя. Выручил, как ни странно, Никита. Он вошел, чтобы сообщить о подъехавшем такси, и сразу увидел мое хмурое лицо.

– Что, Александра Ефимовна, было мало проблем, так вы их тут удачно устроили?

– Отстань, а? – вяло огрызнулась я, пытаясь сложить кофточку левой рукой и чуть помогая себе начавшей немного двигаться правой.

Никита забрал у меня вещь, быстро свернул и бросил в сумку:

– Хотите совет? Просто по-дружески?

– Ну... рискни.

– Не грызите себя. Акела нормальный мужик с правильным взглядом. Если бы у вас появился достойный поклонник, от которого бы исходила реальная угроза браку, вот тогда он развернулся бы и сделал все, чтобы не потерять вас. А так... У Акелы достаточно чувства собственного достоинства, чтобы не воспринять всерьез какого-то стриптизера, приторговывающего телом.

– Не была бы я так уверена в этом на твоем месте. Ты когда-нибудь слышал о синдзю?

– О чем? – переспросил Никита, пробуя новое слово на вкус. – Синдзю?

– Да. Это такой старинный японский обычай – если дочь самурая согрешила с человеком низшего класса, их вместе с любовником связывали спина к спине и бросали в реку.