Убей свою любовь

Но сперва нужно пойти и помириться с отцом – такой подарок стоит того, чтобы немного прогнуться.

Он сидел в своем кабинете над стопкой бумаг и, сдвинув очки на кончик носа, что-то внимательно изучал, то и дело черкая на полях карандашом.

– Что тебе? – спросил совсем не ласково и не отрываясь от занятия.

– Пап... спасибо... я не ожидала, честно, – подойдя ближе, я обняла отца за шею и прижалась носом к лысой макушке, как делала в детстве.

– Ну, ты все равно этому обрадовалась бы больше, чем серьгам с бриллиантами, – хмыкнул отец, похлопав меня по руке.

– Да ты что-о-о! Какие серьги – о чем разговор?! Разве побрякушки могут сравниться!

– Ну вот, а потом ты обижаешься, когда я говорю, что воспитал тебя неправильно. Ты прости меня, Сашура, за разговор. Не хотел я тебя ударить, здоровьем клянусь – в мыслях не было. Не по твоей вине все произошло, а ты... Ты сделала так, как сердце подсказало.

– Я сделала так, как ты учил. Ты всегда мне говорил – своих не продают, иначе не человек ты – крыса подвальная. А Сашка... пап, ну, ты подумай – разве кто-то может сравниться с ним? – Я потерлась носом о папину щеку, и он потрепал меня по остриженному затылку:

– За что ты его любишь-то так, Сашура? Ведь старый он для тебя, в отцы годится – натурально.

– Ну и что? Любят за молодость разве? Я с ним столько пережила и узнала, сколько ни с одним ровесником за всю жизнь бы не усвоила.

– Ну, ладно-ладно. Будет об этом. И это... Саня... Акеле не говори про винтарь. Он не обрадуется. – Я кивнула, соглашаясь. – Ты сейчас иди к себе, у меня тут дел накопилось... – И я поняла, что разговор окончен, перемирие состоялось – пора убираться на свою территорию. И, выйдя из кабинета, вспомнила, что даже не поинтересовалась, почему он дома – неужели плохо чувствует себя? Но возвращаться уже не стала, справедливо опасаясь родительского гнева – папа никогда не повторял дважды свои слова.

* * *

В комнате я еще раз оглядела, обнюхала и ощупала винтовку, разобрала и тщательно упаковала в чемоданчик, после чего метнулась в гардеробную, сдернула там с полки джинсы и футболку с рукавами – слава небу, сегодня стало прохладно – и принялась лихорадочно собираться. Как я могла усидеть дома, когда в руках у меня такое чудо? Должна же я удостовериться в рабочих качествах!

Вызванный по телефону Никита вывел из гаража машину и вопросительно уставился на чемоданчик в моей левой руке.

– Не спрашивай.

Он пожал плечами – мол, как знаете, – и мы поехали в карьер. Сидя на заднем сиденье, я собирала винтовку под чуть удивленным взглядом телохранителя. Наконец он решился:

– Откуда, Александра Ефимовна?

– Подарок.

– Нынче девушкам стало принято винтовки дарить?

– Девушкам – нет, им по-прежнему актуальны цветы и дорогие побрякушки, – доставая коробку с патронами, проконсультировала я. – Со мной же чуть сложнее – цветов не люблю, к побрякушкам равнодушна. Как думаешь – велик ли выбор у ухажера?

Никита захохотал:

– А что – в городе завелся смертник, готовый поспорить за вас с самим Акелой?

– Все возможно. Или ты считаешь, что я недостаточно весомый трофей?

– Нет, я считаю, что Акела – достаточно весомый противник, с которым заведомо невозможно справиться, – веселился телохранитель, чувствуя, что я не возражаю против подобного тона.

– Слушай, Никс, а ты всерьез думаешь, что он стал бы за меня как-то... хм.. бороться?

Никита моментально оборвал смех и серьезно сказал:

– Вы эти глупости даже из головы выкиньте, Александра Ефимовна. И не пробуйте проверить – пожалейте потенциального противника.

– То есть?

– А вот то есть – с Акелой один на один еще никто не справился.

– Ты-то откуда это знаешь? – Я рассматривала в прицел верхушку молодой березы на самом краю оврага.

– А вы не знаете, что ли?

– Ну, знать-то я много чего знаю, да вдруг не то, что ты? – Меня почему-то насторожили слова Никиты, даже не знаю, с чего вдруг это неприятное ощущение холода по спине.

– Умеете вы к стене припереть, – вздохнул Никита. – Я скажу, только вы уж меня не сдайте случайно...

– Ты меня обидел, – перебила я. – Хоть раз я подводила тебя?

– Нет, но... мало ли... В общем, вы-то никогда не видели, как ваш муж дела делает, а я имел счастье пару раз убедиться. Он же больше одного предупреждения не делает никому. Раз сказал – на второй раз голову снес. Беззвучно.

– Не поняла...

– Да что непонятного? Мало желающих наступить Акеле на мозоль, он не потерпит. А дальше сами думайте – станет за вас бороться, если что, или нет.