Главные слова

В конце концов, хуже уже не станет, решила Трейси. Да и терять мне нечего. Кроме Эдварда. Но и он не принадлежит мне. В любом случае в субботу он навсегда уйдет из моей жизни.

Она сделала глубокий вдох, готовясь к исповеди.

— Как ты только что видел, мы с Маргарет полные противоположности, как свет и тьма.

— Честно говоря, не могу с тобой согласиться, — возразил Эдвард, хмуря брови. — Лично я так не считаю.

Эдвард не был ни глупым, ни слепым, и Трейси слегка раздосадовало его стремление ее утешить. Она имела в виду не их русые волосы и голубые глаза, не манеру улыбаться. Эдвард вынуждал ее называть вещи своими именами.

— Я говорю о нашей конституции и наших фигурах, — уточнила Трейси, с трудом сдерживая раздражение. — Ты не можешь не видеть, что в этом плане мы разные.

— И это тебя волнует?

Закипая от бессилия заставить Эдварда взглянуть на проблему ее глазами, Трейси вырвала из его руки свою ладонь.

— Это волновало меня всегда.

Разница в комплекции сестер Грей часто становилась объектом пристального внимания окружающих, что только обостряло комплекс неполноценности Трейси и огорчало Маргарет, переживавшую за сестру.

— Но почему? — удивился Эдвард. — Какое это имеет значение для ваших сестринских отношений? Может ли подобная ерунда влиять на родственные узы?

К счастью для Трейси и Маргарет, их любовь друг к другу выжила вопреки невольным стараниям матери их разобщить, вопреки огромной разнице в образе жизни, вопреки несходным взглядам на жизнь.

Трейси понимала, что, если она хочет, чтобы Эдвард уяснил ее точку зрения, ей придется рассказать ему обо всем с самого начала.

— Сколько я себя помню, мать постоянно сравнивала меня с сестрой, и, поверь, сравнения были далеко не в мою пользу.

Эдвард слегка поморщился, деликатно выражая свое неодобрение поведения матери Трейси.

— Я догадался об этом на основании того, что уже слышал от тебя.

Его проницательность тронула Трейси, потому что прямо она не говорила, как именно обращалась с ней мать. Искреннее участие Эдварда подтолкнуло Трейси к откровенности, и она поведала ему свою печальную историю. Ее лицо пылало, а в глазах стояли слезы, которые она даже не пыталась скрыть.

— Поскольку мать меня постоянно пилила и довольно жестоко высмеивала, я искала утешение в булочках и конфетах, и это стало моей страстью, — подытожила она свой рассказ и невесело рассмеялась. — Наверное, поэтому я и стала кондитером, что не могла без сладкого жить.

— А твой отец? — спросил Эдвард и, развернув к себе стул, сел на него верхом. — Как он относился ко всему этому, пока был жив?

— Большую часть времени он пропадал на работе, а когда приходил домой, то старался, как мог, смягчить материнские упреки. Но он имел лишь смутное представление об истинном положении дел. А я никогда не жаловалась.

Прежде Трейси никогда не делилась с посторонними этими грустными воспоминаниями детства. Открывая сейчас перед Эдвардом душу, она испытывала одновременно облегчение и страх.

— Потом, когда папы не стало, уже никто не служил для матери сдерживающим фактором.

— А где она сейчас, ваша мать? — спросил Эдвард.

— Умерла год назад.

Ее кончина принесла Трейси не только избавление, но и боль, ведь за всю жизнь ей так и не удалось добиться благосклонности матери. Она часто задумывалась, как бы отнеслась мать к ее достижениям в кондитерском бизнесе. Стала бы гордиться ее успехами или снова нашла бы повод поворчать и покритиковать младшую дочь за выбор профессии, который мог отрицательно сказаться на ее весе?

Этого Трейси не знала и была счастлива, что не знает, потому что кондитерская была для нее единственным занятием, которое приносило ей удовольствие и давало средства к существованию.

Но вечное недовольство матери составляло только часть проблем Трейси. Рискнув поделиться с Эдвардом тем, что ее мучило много лет, Трейси решила идти до конца и выложить все карты на стол. Пусть он имеет полное представление и о ней, и о ее комплексах.

— На протяжении всего детства мать постоянно пыталась сталкивать нас с Маргарет лбами. В старших классах мальчишки неизменно нас сравнивали и доставали меня вопросами, почему я не такая красотка, как Марго, и почему я толстая, в то время как моя сестра тонкая как тростинка.

Трейси прерывисто вздохнула и рискнула посмотреть на Эдварда. Он с нетерпением ждал продолжения ее рассказа.