Доннерджек

Позднее, глубоко погрузившись в работу, Доннерджек обернулся и обнаружил, что не один.

— Эйрадис! Доброе утро. Я и не заметил, что ты здесь. Она улыбнулась, взяла его за руку и тихонько сжала пальцы мужа. Доннерджек притянул ее к себе, они поцеловались.

— Меня опять разбудили боли в желудке. Может, дело в пище из Веритэ?

— Вряд ли, — покачав головой, ответил Джон.

— Вот уже несколько дней по утрам я чувствую себя неважно.

— В самом деле? Почему же ты не сказала мне раньше? Нужно принять лекарство, и все будет хорошо.

— Неприятные ощущения довольно быстро проходят, и я снова в порядке.

— Какие-нибудь другие симптомы?

— Меня несколько раз тошнило.

— Я закажу что-нибудь для твоего желудка.

— Спасибо, милый… Твой последний проект?

— Да, заказ Властелина Непостижимых Полей. Хочешь, я его установлю, и мы устроим экскурсию по залам и коридорам, все осмотрим — вместе?

— С удовольствием. Кофе с собой возьмем?

— Давай.

Не будучи икси или охотницей за головами, Вирджиния Тэллент изучила все их территории — только с другой точки зрения. Она работала рейнджером в Департаменте Разведки Вирту, следила за появлением новых земель и флуктуациями существующих. Вирджиния много путешествовала, наблюдала и производила съемку, и хотя ее обязанности носили пассивный характер, она много знала. Она была одной из немногих представителей Веритэ среди других рейнджеров и всегда получала удовольствие от своей работы. Вирджиния трудилась настойчивее, чем ее коллеги; и потому каждый день дарил ей новые открытия. Она не любила возвращаться домой после долгих путешествий.

Вирджиния поднималась по тропе, вьющейся среди скал и папоротника, цветов и приземистых деревьев. Над головой у нее мелькали тени — необычные крылатые существа выбирались из красных, похожих на плоды коконов и с хриплыми криками уносились прочь. Изредка тропу перебегали какие-то бледные фигурки. Стройная, темноволосая, со светлыми глазами и кожей цвета какао, Вирджиния двигалась легко и грациозно. Жаркий ветерок шевелил листву, но тропа, по которой шла девушка, оставалась в тени. Она заранее все рассчитала. Периодически Вирджиния останавливались, чтобы сделать несколько глотков из фляги или записать какие-нибудь наблюдения.

Неожиданно откуда-то с дерева, из зеленого сумрака послышался голос:

— Вирджиния Тэллент, ты зашла далеко.

— Правда, — ответила она, останавливаясь, — листва здесь выглядит гуще, чем обычно в это время года. И я видела много вышедших на охоту вилчей.

— Прошли проливные дожди, — что привело к увеличению количества питающихся листьями грохнеров. Они быстро размножаются, как, впрочем, и вилчи, для которых грохнеры служат пищей. Скоро наступит период танцев вилчей. А потом начнется миграция на юг охотящихся на них диких котов.

— А почему на юг?

— Когда сократится количество грохнеров, коты станут искать мышей, полчища которых появятся на юге.

— Почему?

— Злаки, их пища, уже сейчас дали прекрасный урожай из-за наводнения, принесшего на поля нитраты.

— А земля после дождей?

Ответа не последовало. Зеленое пламя прекратило свой танец.

Вирджиния улыбнулась и пошла дальше. Облака закрыли солнце, послышались далекие раскаты грома. Тропа свернула влево, выровнялась. По листве застучали первые капли. Полыхнула молния. И Вирджиния ускорила шаг.

Ливень застал ее, когда она вышла на открытое место там, где тропа расширялась перед выходом на плато. Вирджиния предусмотрительно решила не приближаться к рощице высоких деревьев и выбрала для укрытия кустарник с широкими листьями, росший на границе каменистого плато.

Устроившись в окруженной листвой пещере, она смотрела, как вода стеной прикрывает вход в ее убежище, и изредка вытирала попадавшие на лоб брызги. Камень на открытых участках потемнел от влаги и превратился в тусклое зеркало, по которому пробегали замысловатые тени.

Вирджиния не отрывала от них взгляда — и вдруг ей показалось, что на влажном камне проступают глаза. Шевельнулись темные влажные губы.

— Вирджиния, — заговорил камень, — сильнее всего подвергаются эрозии восточные склоны, частично из-за направления ветра, частично из-за стока, определившегося событиями прошлых лет.

— Маркой! — воскликнула она.

— Да. — Камень превратился в статую в человеческий рост, а Хранитель как ни в чем не бывало продолжал говорить: