– Виктор, – заговорила она, когда машина остановилась у подъезда, – я уезжаю летом в Канаду.
– Пригласили работать? – Он старался держаться, но Вера видела, что ее сообщение шокировало его.
– Нет, – она нервно мотнула головой, – пригласили человека, с которым я хочу связать свою жизнь. Еду с ним.
Лицо Виктора стало мертвенно-бледным. Губы посинели, словно от холода, хотя в машине было тепло.
– Как же вы бросите институт? – едва выдавил он из себя.
– Института больше нет, – глядя на Виктора, Вера почувствовала в сердце острую боль, – вы сами сказали.
– Есть студенты, – он едва справился с хрипотой в голосе, – молодые люди, которым нужна в жизни опора. Без нас с вами они здесь пропадут...
Вера пожала плечами: у нее не было для него ответа – она больше не понимала, где правда, где – ложь.
Виктор молчал. И Вере Александровне нечего было сказать.
– А если у вас появится здесь новое интересное дело? – с надеждой в голосе спросил он. – Вера, вы же не сумеете без любимой работы! Без лекций, без семинаров, без кружков, без театра. Я бы не смог...
Из ее глаз невольно хлынули слезы. Она ревела, как девчонка, спрятав в ладонях лицо.
– Чем вам помочь? – Виктор обнял ее за плечи, в его голосе звучало отчаяние. – Вера, я вижу, вам плохо! Скажите, чем?
– Поговорите с Сережей, – вдруг попросила Вера Александровна сквозь всхлипы.
– Чтобы он оставил вас в покое?
– Чтобы начал жить! – возразила она. – Только будьте осторожны, он себя не контролирует.
– И снова вы меня недооцениваете, – тяжело вздохнул Виктор, – диктуйте номер Сергея.
Кац записал телефон Шматова, и они распрощались. Такого лица Виктора – мертвенного, отчаявшегося – Вера не видела еще никогда. Она физически чувствовала его боль, только не понимала ее причин и ничем не могла помочь.
Наскоро приведя себя в порядок, Вера помчалась в институт. Пусть кто-нибудь скажет, что возможное назначение Зульфии Ильдусовны – чушь! Иначе мир, в котором она жила всю свою жизнь, разрушится до основания. Господи! Как хорошо, что отец не дожил до этого ужаса – он бы не перенес таких унижений!
Едва забежав на кафедру и бросив на свой стол сумку, Вера оправилась в приемную ректора.
Камиль Шабанович, обрюзгший и окончательно расплывшийся, обтекал изнутри контуры своего начальственного кресла. Вид у него был такой, что в гроб краше кладут. Вера тут же вспомнила о погибшем сыне ректора: как бы этот человек ни храбрился, а потеря ребенка подкосила его.
– Доброе утро! – только и вымолвила она.
– Ну что, Вера Александровна, – сказал ректор, едва взглянув на нее и не поздоровавшись в ответ, – пригрела на груди змею?
Значит, слух о грядущем назначении Зули распространился не только по университету – институтское начальство тоже было в курсе!
– По вашей рекомендации, – нервно сглотнув, ответила она.
– Да уж, – ректор вздохнул, как паровоз, – кто ж ее знал? Была баба как баба. Оказалось – шайтан в юбке!
– Нельзя недооценивать людей, – пробормотала Вера для самой себя.
– Твоя правда, – ректор кивнул, продолжая глядеть в стол, – разделала нас под орех. Живого места не осталось!
– А что же ваш друг? – спросила Вера Александровна, – не помог?
– Марк? – Камиль Шабанович хмыкнул. – Так ведь муж и жена – одна сатана. Я главное не пойму, когда они сговорились?!
– Еще до того, как Зуля пришла ко мне в аспирантуру, – сболтнула она.
– Откуда знаете?! – Камиль насторожился.
– Простая логика, – испугалась Вера своей откровенности, – зачем, не имея далеко идущих планов, богатой женщине с высоким положением в обществе писать диссертацию?
– Может быть, – он задумался, – но ведь Марк мне тогда помогал! Самозванца этого, Маркова, припугнул...
Теперь он прикусил язык, не договорив.
– Марков был не только вашим конкурентом, – спокойно продолжила Вера, – он со своей народной любовью и московской поддержкой помешал бы и Зульфии.
– А я-то, дурак, – ректор свел вместе густые брови, – избавившись от палки, попал под дубину! И понять все не мог, откуда взялся тот взрыв!
Теперь весь ребус у Веры в голове сложился окончательно. На самом деле ректор и Абсолямов убивать никого не собирались: думали лишь напугать Илью. Но Зуля пошла гораздо дальше в своей стратегии – сначала попыталась уничтожить проректора с помощью сумасшедшей жены, которой прислала пистолет с инструкциями. А когда этот план не сработал, убрала Маркова с дороги, рассказав ему о «неминуемой казни». Все взяла в свои руки, все организовала. Конкурент с московской поддержкой ей был не нужен. А на местном уровне она могла через мужа решать что угодно. Пока Зуля работала над диссертацией, Абсолямов готовил почву: заменил ректора в университете, провел предварительную работу в верхах. Это каким же надо обладать даром убеждения – или, скорее всего, каким компроматом на каждого, – чтобы заставить высокие чины плясать под свою дудку?!