Фавориты Фортуны

Но вот первое смятение прошло, митиленцы осмелели и решили сражаться до конца. Все, кто ненавидел Рим, решили умереть, прежде чем их любимые Митилены опять попадут в руки Рима.

Битва началась. Цезарь вскоре обнаружил, что, когда враг приближается, нельзя ни убегать, ни обнаруживать страха. Если ты отреагируешь подобным образом, ты мысленно уже проиграешь и шансы погибнуть увеличатся. Атаковать, атаковать, всегда атаковать. Надо выглядеть непобедимым, и тогда побегут солдаты противника. Цезарь упивался боем, обладая от природы чуткими рефлексами и феноменально острым зрением. И он сражался, сражался, не останавливаясь, чтобы вспомнить о том, что делается у него за спиной.

И вдруг он сообразил, что даже в самый разгар любой схватки нельзя терять голову. Необходимо думать, постоянно думать. Ведь он — командир когорты, а он совсем забыл о ее существовании. Но как обернуться и посмотреть, что происходит, не рискуя при этом быть убитым? Как найти место, с которого он мог бы оценить ситуацию? Его рука немного устала, хотя низкое положение меча и его небольшой вес значительно облегчали римлянину задачу — не в пример тяжелому длинному оружию, которым пользовались противники. Их взмахи становились все беспорядочнее, а удары менее энергичными.

Груда мертвых тел громоздилась там, где он стоял, теснимый теми, кто еще жил и боролся. Цезарь вложил все свои силы и злость в прыжок — и вскочил на гору убитых. Теперь его ноги стали уязвимы, зато он стоял на самой высокой точке над полем боя и мог поворачиваться во все стороны.

Увидев своего юного командира, бывшие солдаты Фимбрии приветственно закричали, и это обрадовало его. Но тут же он увидел, что его когорта отрезана. Голова клина сделала свое дело, однако ее никто не поддерживал. «Мы — остров, окруженный врагами, — подумал Цезарь. — Это все из-за Лукулла. Но мы выстоим, мы не умрем!» Огромными прыжками, приводя в замешательство врага, Цезарь добежал до Марка Силия, который продолжал отбиваться от неприятеля.

— Мы отрезаны. Просигналь «построиться в каре»! — крикнул он сигнальщику когорты, который бился рядом со знаменосцем.

Построились точно и быстро — о, это хорошие воины! Цезарь и Силий пробились к каре и обошли его по периметру, подбадривая людей и следя за тем, чтобы слабые места были укреплены.

— Будь у меня мой мул, я мог бы знать, что происходит на всем поле, — сказал Цезарь Силию, — но младшие военные трибуны, командующие только когортами, не имеют права ездить верхом. И это ошибка.

— Ее легко исправить! — отозвался Силий, который теперь смотрел на Цезаря с большим уважением. Он свистом подозвал дюжину резервистов, стоявших неподалеку. — Мы построим для тебя пирамиду из людей и щитов.

Спустя некоторое время Цезарь уже стоял в полный рост на четырех щитах, которые держали над головами солдаты. Он забрался туда по живой лестнице.

— Берегись пик! — крикнул ему Силий.

Теперь Цезарю стало очевидно, что исход сражения до сих пор неясен, но тактика Лукулла в основном себя оправдала. Похоже, враг почувствовал, что вот-вот окажется в кольце римлян.

— Дай мне наш штандарт! — крикнул Цезарь, поймал брошенный ему знаменосцем штандарт и стал размахивать им в сторону Лукулла, который был виден издалека — восседающий на белом коне.

— Ну вот, это, по крайней мере, даст знать командующему, что мы живы и удерживаем позиции, как нам и приказано, — сказал Цезарь, соскакивая вниз и показав при этом двум копьеносцам неприличный жест. — Спасибо за пирамиду. Пока трудно сказать, кто победит.

Вскоре после этого митиленцы предприняли общее наступление на каре Цезаря.

— Нам не удержаться, — предупредил Силий.

— Удержимся, Силий! Сожми строй, как куриную гузку! Давай, Силий, быстрее!

Цезарь пробрался туда, куда был направлен главный удар. Силий находился с ним. Они стали крушить врага направо и налево, чувствуя отчаянное сопротивление. Эта поставленная в безвыходное положение когорта римлян должна была умереть, как пример для остальных. Кто-то мелькнул рядом, Цезарь услышал, как ахнул Силий, и увидел опускающийся меч. Как ему удалось отогнать щитом нападавшего и отклонить удар, который расколол бы голову Силия, Цезарь потом так и не смог понять. Он знал лишь, что сделал это, а потом убил врага кинжалом, хотя та же рука держала щит.

Этот инцидент стал чем-то вроде переломного момента в бою. Натиск врага начал ослабевать, и через некоторое время когорта смогла перейти в наступление. Дошли до запертых ворот. Под их укрытием фимбрийцы повернулись лицом к отдаленной стене римлян. Они торжествовали: теперь ничто не выбьет их с позиций!