Фавориты Фортуны

Я слышал, ты занялся брачными делами и нашел Помпею жену более знатного происхождения, чем он. Если у тебя есть время, может быть, подберешь невесту и мне. С тех пор как мне исполнилось тридцать, я все время в отъезде. Теперь я достиг почти уже возраста претора, а у меня до сих пор нет жены, не говоря уж о сыне, который продолжит мой род. Беда в том, что я предпочитаю хорошее вино, хорошую еду, хорошую компанию тому сорту женщин, на которых должен жениться Лициний Лукулл. К тому же я люблю очень молоденьких, а где найти такого отца, который отдаст за меня тринадцатилетнюю? Мой брат отказывается быть свахой, поэтому можешь вообразить, как я был счастлив узнать, что ты занялся этим делом.

Я люблю тебя и скучаю по тебе, дорогой Луций Корнелий.

В конце марта Марк Минуций Терм прибыл из Пергама. Он поддержал Лукулла в его желании атаковать. Когда он услышал подробности о вифинском флоте Цезаря, то расхохотался, хотя Лукулл не мог понять, что же здесь смешного. Его жизнь отравляли жалобы высшему начальству о непокорных, действующих ему на нервы младших военных трибунах.

Однако существовал очень древний и неписаный армейский закон: если человек является постоянным источником неприятностей, поставь его в бою на такое место, где его определенно убьют к концу боя. И, планируя нападение на Митилену, Лукулл решил последовать этому старому армейскому правилу. Цезарь должен погибнуть. Лукулл будет командовать предстоящим боем. Терм останется только наблюдателем.

Для военачальника не было чрезвычайным событием созвать всех своих офицеров на последний военный совет перед боем. Но в данном случае это вызвало комментарии. Кто-то посчитал странным увидеть на совещании младших военных трибунов. Они причиняли особенное беспокойство, и было ясно, что военачальник не доверял им. Обычно они в основном служили курьерами под командованием старших трибунов, и таковыми Лукулл и назначил их в конце совещания. Кроме Цезаря, которому он холодно сказал:

— Ты — шило в заднице, но я заметил, что ты любишь много работать. Поэтому я решил назначить тебя командиром специальной когорты, составленной из самых худших элементов бывшей армии Фимбрии. Эту когорту я буду держать в резерве, пока не увижу, где сопротивление противника самое яростное. И тогда я пошлю эту когорту именно туда. Твоя задача как командира — переломить ситуацию.

— Ты — покойник, — сказал Цезарю Бибул с самодовольным видом, когда они сидели у себя после совета.

— Не я! — бодро ответил Цезарь, разрезая волос мечом, потом кинжалом.

Габиний, который симпатизировал Цезарю, беспокоился.

— Хотел бы я, чтобы ты не был таким торчащим mentula, — сказал он. — Если бы ты сбавил тон и держался незаметно, тебя бы не назначили. Он дал тебе поручение, которое не должен выполнять младший военный трибун, особенно тот, кто ни разу не участвовал в кампаниях. Все его войска — это бывшая армия Фимбрии, приговоренная к вечной ссылке. Он собрал самых отъявленных мерзавцев, которые не хотят драться, и тебя поставил во главе их. Если он собирался дать тебе настоящую когорту, она должна была бы состоять из солдат легионов Терма.

— Я все это знаю, — терпеливо ответил Цезарь. — И ничего не могу поделать, раз уж я такой торчащий mentula, — спроси любую из лагерных женщин.

Это вызвало смешки у некоторых и мрачные взгляды — у других. Те, кто ненавидел Цезаря, могли бы простить его, если бы за прошедшую зиму он не заработал себе завидную репутацию среди женщин лагеря, которые стали намного свежее и куда привлекательнее благодаря тому, что Цезарь настаивал, чтобы выбранная им женщина сияла чистотой.

— Разве тебя это совсем не беспокоит? — спросил Рыжий Руф.

— Нет, — ответил Цезарь. — На моей стороне удача и талант. Подождите — и увидите.

Он осторожно вложил в ножны меч и кинжал и направился с ними в свою комнату. Остановившись около Бибула, Цезарь пощекотал его под подбородком.

— Не бойся, Блошка, — сказал он. — Ты такой маленький, что враг тебя не заметит.

— Если бы он не был таким самоуверенным, я бы мог его терпеть, — заметил Лентул Лентулу Нигеру, когда они поднимались к себе по лестнице.

— Что-нибудь его укротит, — сказал Нигер.

— Тогда надеюсь, что буду в том месте, чтобы увидеть это. — Лентул вздрогнул. — Завтра отвратительный день, Нигер.

— Больше всего для Цезаря, — сказал Нигер и мрачно улыбнулся. — Лукулл бросает его на стрелы.