Фавориты Фортуны

— Предположим, наступает год, — осторожно начал Мамерк, — когда Риму действительно угрожают со всех сторон. Консулы и все преторы, которые были в наличии, уехали сражаться. Или, скажем, действующие консулы в военном отношении не слишком сильны, чтобы их можно было послать на войну. Предположим, губернаторов недостаточно — может быть, один или два убиты варварами или умерли по другим причинам. Предположим, в Сенате нельзя найти людей опытных или способных, кто хочет или может принять на себя командование или стать губернатором. Если ты лишил народные собрания права обсуждать дела и выносить решения и отдал эти права Сенату, то что должен делать в этом случае Сенат?

— О, какой великолепный вопрос, Мамерк! — воскликнул Сулла, словно вовсе не он заранее сформулировал все это. Он стал перечислять пункты по пальцам. — Рим осажден со всех сторон. Нет ни одного курульного магистрата. Нет ни консулов, ни экс-преторов. Нет сенатора с достаточным опытом или способностями. Но Риму нужен другой полководец или губернатор. Правильно? Я правильно понял?

— Правильно, Луций Корнелий, — с серьезным видом подтвердил Мамерк.

— Тогда, — медленно проговорил Сулла, — Сенат должен поискать нужного человека вне стен Сената, разве не так? Ситуация, о которой ты говоришь, обычными путями неразрешима. В данном случае решать проблему следует необычным способом. Другими словами, обязанность Сената — найти для Рима человека, известного исключительными способностями и обладающего опытом, и дать этому человеку все полномочия, необходимые для принятия на себя командования или обязанностей губернатора.

— Даже если он вольноотпущенник? — спросил Мамерк, пораженный.

— Даже если он вольноотпущенник. Хотя я бы сказал, было бы лучше, если бы он был всадником или центурионом. Я знал одного центуриона, который взял на себя командование рискованным отступлением, был награжден венцом из трав, а потом получил тогу с пурпурной каймой курульного магистрата. Его звали Марк Петрей. Без него много было бы потерь и армия не смогла бы продолжать сражаться. Он стал сенатором и пал с честью во время Италийской войны. Его сын сейчас среди моих новых сенаторов.

— Но Сенат не может законным образом дать человеку не из своих рядов полномочия полководца или губернатора! — возразил Мамерк.

— По моим новым законам Сенат будет обладать таким правом. И я называю такое губернаторство или командование «специальным поручением». Я даю Сенату необходимые полномочия наделять такими поручениями — с любой степенью власти, которая окажется необходима! — любого гражданина Рима, даже вольноотпущенника.

— К чему он клонит? — прошептал Филипп Флакку, принцепсу Сената. — Я никогда подобного не слышал!

— Хотел бы я знать, но не знаю, — еле слышно ответил Флакк.

* * *

Но Сулла знал, и Мамерк догадывался об этом. Это был еще один способ связать Гнея Помпея Магна, который отказывался становиться сенатором, но благодаря всем ветеранам своего отца представлял собой военную силу, с которой приходилось считаться. Сулла не мог допустить, чтобы какой-либо полководец был в состоянии повести армию на Рим. Он, Сулла, останется последним, так он решил. Поэтому если времена изменятся и Помпей превратится в угрозу, то нужно, чтобы законный орган — Сенат — дал Помпею возможность законно проявить свой недюжинный талант. Сулла намеревался узаконить то, что имело здравый смысл.

— Мне остается определить, что такое измена, — объявил Сулла несколько дней спустя. — Пока мои новые законы не вошли в силу, некоторое время назад существовало несколько разных видов измены, от perduellio до maiestas minuta — от «большой измены» до «малой измены» и различные градации измены между ними. И все эти измены не имели точного определения. В будущем все дела об измене будут слушаться в quaestio de maiestate, в моем постоянном суде по делам измены. Обвинения в измене, как вы вскоре поймете, будут предъявляться в основном губернаторам провинций или полководцам, участвующим в войнах. Если римский гражданин совершает измену на территории Рима или Италии, то он становится объектом единственного судебного процесса, который я разрешу осуществлять народному собранию. Этого человека будут судить за «большую измену» в Центуриатном собрании, и, следовательно, наказание останется прежним — смерть на кресте, подвешенном к «несчастливому» дереву, не дающему плодов.