Орлиная степь

— Костю?

Тоня кивнула ему головой.

Капли пота покатились со лба Соболя.

— Я знала, что ты не виноват! — захлебываясь слезами, воскликнула Тоня и вдруг принялась быстро-быстро целовать руки Соболя, пахнущие чистым березовым дегтем. — Прости меня, прости! Я злая, нехорошая! Я измучила тебя! Прости! Но теперь все, все будет хорошо! Ты слышишь меня? Тебе трудно говорить, да? Ну ладно, ладно, ты молчи… Ты только кивни мне легонечко головой… Вот так! Вот и ладно. Теперь, бедный ты мой, все, все у нас будет хорошо! Ты скоро вернешься, и мы будем всегда вместе. Ты слышишь? Кивни мне еще. Ты испугался очень. А ты не бойся, тебе ничего не будет! Ты не виноват. Я сама поеду в милицию и докажу… Ведь я видела, каким ты уезжал в Лебяжье. Ты уже знал, что я тебя простила. Ты уже верил мне. Так разве ты мог?

И она вновь принялась целовать его руки.

За это время в палатке собралась большая группа парней. Прислушиваясь к словам Тони, парни молча рылись в своих вещах, гремели гильзами, вытаскивали из чехлов и собирали ружья. Но вот горячий Ибрай Хасанов, услыхав последние слова Тони, гневно крикнул:

— Он все мог! Он давно зуб точит!

Тоня быстро обернулась, ответила Ибраю твердо:

— Замолчи, он не виноват!

— Не виноват, а где он был, ты знаешь?

— Знаю. Вон там, за колком!

— А зачем он там оказался?

— Заблудился, только и всего!

— А может, кого-нибудь привез с собой?

— Отсохни у тебя язык! — отрезала Тоня. Ребята любили Тоню, и не только за красоту но, полагать надо, и за ее открытое недружелюбие к непутевому Ваньке Соболю. То, что уви дели они теперь, было для всех полной неожидан ностью. Такая крутая перемена не только удивила ребят, но и оскорбила, — выходило, что Тоня злонамеренно порывает со всей бригадой в очень важном вопросе. На Тоню градом посыпались гневные слова:

— Ничего не знаешь, а тоже защищать!

— Нашла кого миловать!

— Ясно, он подвез и указал!

— Все улики, голубушка, налицо!

— А вот долютовался! Ему говорили…

— Все вы тут заодно!

— Ну, довольно, — решительно проговорил Леонид, выходя из угла, где стояла его койка. — Нечего заниматься пустой болтовней! Разберутся без нас. Все готовы? На каждый трактор есть оружие?

— Есть!

— Кому нужна картечь?

— Дай мне, — попросил Ибрай Хасанов.

— И мне, — добавил Краюшка. Вагрянов начал раздавать патроны.

— Значит, нас будут здесь убивать, а мы поднимай целину? — спросил Белорецкий нервно.

— Будем поднимать! — ответил Леонид резко.

— С оружием в руках?

— Ну и что же!

Багрянов быстро вышел из палатки. За ним двинулась ночная смена. Толпа направилась к северной опушке колка, где стояли согнанные сюда тракторы. Ребята шли молча и бесшумно, как ходят обычно на ночных маршах солдаты. Вороненые стволы их ружей поминутно вспыхивали под лунным светом.

Через некоторое время близ стана вновь зарокотали тракторы бригады Багрянова и, вон-зясь во тьму клинками света, двинулись на свои загонки. А ночь, глухая, бездыханная, все еще плотно окутывала землю. И степь все еще горела…

IV

Всю ночь после убийства Зарницына тревожно было в Заячьем колке. Никто и не помышлял о сне. Парни из дневной смены то шушукались по углам палатки, то выходили толпой наружу, чутко прислушивались к отдаленному рокоту тракторов и шорохам ночи, иногда брали в руки топоры да дреколье и сторожко обходили бригадный стан; девушки закрылись в темном вагончике на засов и притихли, как птицы в непогодь.

Хуже всех было в эту ночь Светлане.

Еще утром, провожая Леонида в Лебяжье, она потеряла покой и твердость духа. Ревность, вновь тревожившая ее уже несколько дней, тут вдруг ошеломила, подсказав, что с Леонидом что-то произошло. Она впервые отчетливо увидела, что он стыдится ее, и поняла, что какую-то тайну, а может быть и грех, он прячет, от нее в своей душе. Да неужели он так-таки и не устоял перед бесстыжей казачкой? При этой мысли Светлане стало очень дурно, и потому ей не удалось поговорить с Леонидом, о чем хотелось.

Когда же он уехал, стало и того хуже. На стане, как всегда в такое время, стояла тишина. Ночная смена отдыхала. Легли подремать и притомившиеся поварихи. Светлане надо было подвести итоги работы бригады за ночь и ждать вызова Жени Звездиной по рации. Но разве до работы было? Некоторое время она металась по стану, нигде не находя себе места, а потом вдруг бесцельно бросилась в глубину колка.