Делай Деньги

— Я должен оставаться здесь взаперти каждую ночь?

Вообще-то, когда Мойст увидел апартаменты, такая перспектива стала казаться не таким уж и наказанием. Прежде чем он нашел кровать, ему пришлось открыть четыре двери. В номере были столовая, раздевалка, ванная, отделенная уборная со сливом, дополнительная спальня, передняя у кабинета, которая была чем-то вроде общей комнаты и еще один маленький личный кабинет. В главной спальне была огромная дубовая кровать с парчовым пологом, в которую Мойст сразу влюбился. Он прилег, чтобы оценить размер. Было так мягко, что создавалось впечатление, что лежишь в гигантской теплой луже к…

Он резко сел.

— А миссис Роскошь… — с нарастающим ужасом начал он.

— Она умерла, сидя за своим столом, Начальник, — успокаивающе отозвался Бент, развязывая бечевку большой круглой коробки. — Мы заменили стул. Кстати, завтра ее похороны. Кладбище Мелких Богов, в полдень, только члены семьи по приглашению.

— Мелких Богов? Как-то слишком дешево для Роскошей, правда?

— Думаю, многие предки Миссис Роскошь там похоронены. Она мне однажды по секрету сказала, что будет проклята, если останется Роскошью целую вечность. — Послышалось шуршание бумаги, и Бент добавил: — Ваша шляпа, сэр.

— Какая шляпа?

— Начальника Королевского Монетного Двора, — Бент поднял ее.

Это был черный шелковый цилиндр. Когда-то он был блестящим. Теперь он был в основном вытершимся. У старых бродяг бывали шляпы получше.

Он мог бы быть оформлен в виде большой кучи долларов, мог бы быть короной, мог быть покрыт украшенными драгоценными камнями сценками, изображающими века присвоения чужого добра, прогресс доступной валюты от соплей до маленьких белых ракушек и в итоге до золота. Он мог бы говорить что-то о волшебстве денег. Он мог бы быть хорошим.

Черный цилиндр. Никакого стиля. Совсем никакого стиля.

— Мистер Бент, вы можете с кем-нибудь договориться, чтобы они сходили в Почту и принесли сюда мои вещи? — попросил Мойст, мрачно глядя на рухлядь.

— Конечно, Начальник.

— Думаю, „Мистер Липовиг“ вполне сойдет, спасибо.

— Да, сэр. Конечно.

Мойст сел за огромный стол и с любовью провел руками по вытертой зеленой коже.

Ветинари, чтоб его, был прав. Почтовая Служба сделала его осторожным и предусмотрительным. У него больше не было испытаний, не было веселья.

Где-то вдалеке послышался раскат грома, и полуденному солнцу стали угрожать темно-синие тучи. Это с равнин надвигалась одна из затягивающихся всю ночь гроз. Если верить Таймс, в последнее время в дождливые ночи совершалось больше преступлений. Очевидно, это было по причине наличия оборотня в Страже: из-за дождя запах было сложнее отследить.

Через некоторое время Пегги принесла ему омлет, в котором не было никакого намека на слово „чеснок“. А вскоре после этого прибыла Глэдис с его гардеробом. Весь его, включая дверь, несли одной рукой. Задевая им потолок и стены, она прогромыхала в комнату и взгромоздила его на середину пола большой спальни.

Мойст хотел последовать за ней, но голем в ужасе подняла огромные руки.

— Нет, Сэр! Дайте Я Сначала Выйду!

Она тяжело прошагала мимо него в коридор и сказала:

— Это Почти Было Очень Плохо.

Мойст подождал, не последует ли что-нибудь еще, а затем подсказал:

— Почему именно?

— Мужчина И Молодая Женщина Не Должны Находиться В Одной Спальне, — сказала голем с торжественной уверенностью.

— Э, тебе сколько лет, Глэдис? — осторожно спросил Мойст.

— Одна Тысяча Пятьдесят Четыре, Мистер Липовиг.

— Э, точно. И ты сделана из глины. Ну то есть, в каком-то смысле, все сделаны из глины, но как голем, ты, так сказать, э… очень сделана из глины.

— Да, Мистер Липовиг. Но Я Не Замужем.

Мойст застонал.

— Глэдис, что девушки-служащие дали прочитать тебе на этот раз?

— „Благоразумные Советы Молодым Женщинам“ Леди Дейрдры Ваггон, — ответила Глэдис. — Это Очень Интересно. О Том, Как Делаются Вещи.

Она достала из огромного кармана на платье тонкую книжку, выглядевшую не очень качественной.

Мойст вздохнул. Это была одна из старомодных книг по этикету, которые могут сообщить вам Десять Вещей, Которые Не Следует Совершать С Вашим Зонтиком.

— Я вижу, — сказал он.

Он не знал, как объяснить. Хуже того, он не знал, что ему объяснять. Големы были… Големами. Большими кусками глины с искрой жизни. Одежда? Зачем? Даже големы мужского пола в Почтовой Службе были чуть окрашены в золотые и голубые цвета, чтобы выглядеть нарядно… Стойте, вот, теперь он начал ухватывать суть! Не было големов мужского пола! Големы были големами, и они были тысячи лет счастливы быть просто големами! А теперь они в современном Анк-Морпорке, где смешиваются и взбалтываются всевозможные люди, расы и идеи, и поразительно, что в итоге выливается из бутылки.