Небесный остров

Женя вздохнул.

– И что ты сделал дальше? – нетерпеливо произнесла Надежда.

– А дальше я начал действовать уже безо всякого плана. И, наверно, вне всякой логики.

– Это как? – хмыкнул Дима.

– Ну, я же фотограф. – Он метнул взгляд на Полуянова, ернически добавил: – Пусть и деревенский, из Приморска. Мне хотелось не бумаг, не записей диктофонных – а картинку сделать.

– Но какая может быть картинка, если преступление уже состоялось? – пожал плечами Дмитрий.

– Но Эдик-то остался, – парировал Евгений. – И Вадим тоже. Я и решил достать их. Любой ценой. Хоть на чем.

– Да. Действительно, не очень логично, – кивнул журналист.

– Согласен. Только победителей не судят, – усмехнулся фотограф.

* * *

Охоту Женя вел осторожно, неспешно. Абсолютно не зная, что ищет. Не сомневался лишь в одном: человек, который совершил преступление единожды – и остался безнаказанным! – обязательно снова нарушит закон.

Впрочем, его бы не только преступление устроило, но и просто красивая сцена. Виолетта, допустим, влепляет мужу пощечину. Или Вадим Андреевич плюет Эдику в лицо.

Но, сколько он ни старался, карточки получались сплошь бытовые, скучные.

– Я их больше пяти тысяч нащелкал за три года-то. Примерно пару раз в неделю их пас, то одного, то другого.

– Вот у тебя терпение! – с восхищением выдохнула Надежда.

Полуянов же припечатал:

– А можно уже наконец услышать обещанную сенсацию?

– Будет тебе сейчас и сенсация, – заверил фотограф. И с улыбкой обратился к Наде: – Помнишь тот день, когда я тебе экскурсию устроил?

– Надя, скажи: «О, да! Да!» – толкнул ее в бок Полуянов.

– Слушай, замолчи, а?! – разозлилась Митрофанова.

А Женя подмигнул Диме:

– Не переживай, она тебе верна. От меня в детское время сбежала. В шесть вечера. Ну, думаю, раз полный облом – чем заняться? Планов никаких. Вот и поехал в Институт моря. Знал, что Эдик обычно с работы около семи выходит. Думаю, до дома его провожу, как много раз делал. А тот отправился… Впрочем, что я рассказываю. Мой козырь – визуалка. Подождите, я сейчас.

И бросился в сторону котельной.

– Куда он? – озадаченно спросил Полуянов.

– Вон в тот домик рыжий, – объяснила Надежда. – Там у него что-то вроде комнаты отдыха. И склад для фоток.

– Да, Надька, – хмыкнул журналист. – Вы с Женей действительно близкие знакомые.

Хотела она опять возмутиться – не успела. Вернулся Евгений. В руках конверт из плотной бумаги. Держит его торжественно, будто указ о производстве его в герои. Да и тон соответствующий, триумфальный:

– Вот он! Плод моей многотрудной работы!

И веером рассыпал карточки по поверхности облупленной скамейки. Предупредил:

– Смотрите по порядку.

Надя сразу узнала обрыв – откуда, по официальной версии, бросился Матвей Задорожный. Лавочку, где он сидел. На ней двое. Мужчины. Вот снимок – они просто сидят. Другой – встали, вместе смотрят на море.

– Эдик и Матвей, – констатировал Полуянов. – Я, кажется, догадываюсь.

– Правильно догадываешься. День, точнее вечер смерти Задорожного. – Евгений ткнул в уголок одной из карточек, где были напечатаны цифры.

И триумфально объявил:

– А вот и моя Пулицеровская премия.

И выложил еще несколько снимков. Предупредил:

– Строго один за другим смотрите.

На первом, увидела Надя, Эдик кладет Матвею руку на плечо. На втором видно, что это удар – капитан теряет равновесие. И на третьей – он уже падает вниз, видно лишь перекошенное от ужаса лицо. Дальше на обрыве остается один лишь Эдик.

Тут уж и Полуянова впечатлило. Изумленно взглянул на Евгения, спросил:

– Чем ты это снимал?

– Canon Mark III body, – спокойно откликнулся Женя. – Достойная техника. В сумерках с двадцати метров, а как получилось, а?!

Дима еще раз, одну за одной, перебрал карточки. Пробормотал, словно про себя:

– На фотомонтаж вроде не похоже.

– За кого ты меня принимаешь? – хмыкнул фотограф. – Я от самого офиса Эдика вел! И всю дорогу еще голову ломал: зачем он сюда, на мыс, потащился?!

– Есть и еще одно доказательство, что Женя там был, – напомнила Надя. – Платок.

Фотограф удивленно обернулся к ней.

– Твой платок. Желто-красный, – улыбнулась она. – Мы его в роще нашли. Недалеко от обрыва. Ты, видно, обронил.

– Да! – просиял фотограф. – Я из рощи их снимал! А платком объектив протирал – бархотку вечно забываю!

– Хорошо. – Дима сложил снимки в стопку, вернул Евгению. И решительно произнес: – А теперь еще один вопрос. Самый главный. Зачем ты нам все это рассказал? Чего ты хочешь?