Небесный остров

И внимательно посмотрела на Диму:

– А ты сам-то что думаешь? Хулиганство? Случайность?

– Боюсь, что нет, – поморщился он.

– Я тоже боюсь, – согласилась Надя. – И что нам теперь делать?

– Как – что? – Журналист взглянул на нее даже с недоумением. – Естественно, самим разбираться. Кто нам эту случайность устроил и зачем.

И всем своим видом показывает: он не отступится, он – герой. А ей вот – особенно сейчас – совсем не хотелось быть героиней. Зарыться бы носом в подушку или хотя бы прижаться к Диминому плечу и просто выплакаться.

Надя поежилась – по спине полз противный холодок.

– Замерзла? – Полуянов накрыл ее плечо своей лапой.

– Да нет. От нервов, наверно, – жалобно вымолвила девушка. – Еще и ночь бессонная…

Дима взглянул на часы, неохотно признал:

– Поспать, конечно, надо.

– Только сначала как-то домой бы добраться.

– Куда? – Полуянов спросил с удивлением.

– Ну, в смысле, в гостиницу, – поправилась она.

– А я вот думаю… – начал Полуянов, но договорить не успел.

Из милицейской будки выскочил давешний капитан, крикнул:

– Эй, пострадавшие! Не уехали еще? Сюда давайте. У меня экипаж в Приморск едет, подбросит вас.

Отказываться они не стали.

И к четырем утра уже миновали неизбежное на въезде во все небольшие городки кладбище.

– Куда вам в Приморске? – неохотно поинтересовался милицейский водитель.

«Ворчать будет, что до гостиницы от трассы крюк».

Надя обаятельно улыбнулась и приготовилась его уговаривать.

Однако Полуянов ее опередил:

– На автостанции выйдем. Она через километр, прямо на шоссе.

– Знаю, – кивнул гаишник и сразу повеселел.

– Но… – Девушка удивленно взглянула на Диму.

– Нормально, Надя. Прогуляемся.

И зыркнул сурово: не спорь, мол.

Надя обиженно отвернулась.

И набросилась на него, лишь когда вышли из милицейского «Форда»:

– Что ты с ними миндальничаешь?! Отвезли бы, не расклеились!

– А ты что, действительно собралась возвращаться в гостиницу?

– Не понимаю тебя, – растерянно пробормотала Митрофанова.

Полуянов сказал снисходительно:

– Жить надоело? Прямиком решила в их лапы? Они знали, на какой мы машине. А уж выяснить, где мы живем, еще проще.

– Господи, Дима, – ахнула девушка. – Неужели ты думаешь… что все настолько серьезно?

– В любом случае рисковать тобой я не могу, – отрезал он. – Кстати. В восемь утра из Краснодара есть самолет до Москвы.

– Я согласна, – поспешно откликнулась она. – Но только вместе с тобой.

– Исключено.

– Ты прекрасно знаешь: я тебя не брошу, – вздохнула Надя. И устало добавила: – Значит, надо искать, где нам жить. Что ты предлагаешь?

* * *

…Предложил Полуянов настоящую душегубку. На окраине городка, километрах в трех от моря, на пыльной, немощеной улице. Постучали во двор, один из многих, на калитке которого красовалась табличка: «СДАЮ ЖИЛЬЕ». Выглянул сонный хозяин. Заученно оттарабанил:

– Стольник за койко-место, деньги вперед.

Паспортов не спросил, даже именами не поинтересовался. Принял оплату, провел их в домик. Буркнул:

– Сортир направо. Летний душ во дворе.

И утопал на хозяйскую половину.

Новое жилище представляло собой компактный фанерный домик – крайний слева в унылом ряду таких же, наскоро сколоченных будок. По площади – не больше кухни в хрущевке. Окно крошечное и почему-то под потолком. Внутреннее убранство спартанское: две узкие кровати. Вешалка. Трехногая тумбочка (чтоб не упала, опирается на кирпич). Да голая лампочка под потолком.

Надя присела на жесткую кровать. От постельного белья пахло хозяйственным мылом, от пола – хлоркой.

– Как писал Зощенко, спи скорей, ибо твоя подушка нужна другому, – пробормотала она.

– В армии и похуже бывало, – беспечно прокомментировал Полуянов.

А Митрофанова поискала глазами зеркало (не нашла) и растерянно добавила:

– Но мне даже не во что переодеться. И лицо протереть надо. И крем мой нужен. И, и… шампунь, гель для душа.

Он ласково обнял ее:

– Надюшка, ну не ищи ты проблемы там, где их нет. Мы ж не в лесу! Купим тебе все, что нужно! До утра только подожди. А сейчас поспала бы ты! На тебе лица нет.

– А, смысла уже нет спать. Почти шесть, – вздохнула она.

Но на ветхий топчан, не раздеваясь, прилегла, закрыла глаза. И сразу голова закружилась, и кровать уже вроде кажется не столь жесткой…

А Полуянов долго еще курил у открытого окошка.