Небесный остров

Женя ситуацию тоже явно просек и откровенно забавлялся. Обнял ее куда крепче, чем положено мимолетному знакомому. Прокомментировал ехидно:

– Ваш постоянный фотограф, по-моему, сердится. Морду мне бить не пойдет?

– А вы боитесь? – кокетливо произнесла Надя.

Евгений усмехнулся:

– Он, надеюсь, не чемпион мира по боксу?

– Нет. Человек умственного труда.

– Неужели бухгалтер? – улыбнулся Евгений.

– О, господи! Нет!

– Ученый?

– Не угадали!

– Сдаюсь.

– Он, – Надя уже приготовилась выпалить, что журналист, да вдруг осеклась. Женя ведь местный. А расследование, что Дима ведет, конфиденциальное. Зачем болтать лишнее? Вдруг это Полуянову навредит? И наскоро придумала: – В рекламе работает.

Евгений, кажется, удивился. Произнес:

– А я думал, все рекламщики обязательно носят длинные волосы. И сережку в левом ухе.

– С чего вы взяли? – расхохоталась Надежда.

А Женя укоризненно произнес:

– По-моему, мы еще утром договорились перейти на «ты».

Сжал ее в своих объятиях еще крепче. Интимно зашептал в ухо:

– Вся работа сегодня побоку – весь день твоими фотографиями любовался.

И взор проникновенный, руки требовательные. Подмигнул, предложил:

– Сбежать со мной не хочешь?

«Вот это натиск!» – пронеслось в голове у Нади.

Отстранилась, холодновато произнесла:

– Женя, я, кажется, соглашалась с вами (намеренно выделила) только потанцевать.

– Да понял я! – весело улыбнулся он. – Чтоб кавалеру своему досадить. Что ж, я не гордый.

– Вы чрезвычайно умны, – опустила глаза Надежда. – А кстати, почему мы с вами все время сталкиваемся? Может быть, вы за мной следите?

Он сделал зверское лицо:

– О, да! Я шел за тобой до гостиницы и узнал, где ты живешь. Караулил под окном. А вечером пробрался на катер, идущий на этот пляж, наблюдал за вами из трюма…

– Мы приехали на машине.

– Секретный агент опять прокололся!

– А чем вы, кстати, занимаетесь? – улыбнулась Надежда.

– Веду чрезвычайно скучную жизнь обывателя. Делаю свои фотографии, вечерами пью в ресторане одинокий коктейль… – явно заготовленной речью откликнулся он.

– Вы живете в Приморске? – продолжала пытать его Надя.

И осеклась.

Она, пусть с виду полностью отдавалась танцам и болтовне, а за Полуяновым наблюдать продолжала. И сейчас увидела: тот резво вскочил с места. Но в их с Женей сторону даже не взглянул – ринулся к выходу из кафе.

Надя не смогла сдержать дрожь.

– Не волнуйся – вернется, – снисходительно заметил Евгений.

А Надя увидела: в рядах прочих посетителей тоже царит оживление. Разговоры стали громче, народ встает из-за столов, многие спешат к выходу – в том числе парочка, что столь заинтересовала Диму.

– Что-то случилось? – предположила она.

В этот момент музыка смолкла.

В ночной тишине явственно донеслось завыванье сирены «Скорой».

А от столов шелестело: «Труп… Утонул!»

Надя побледнела. Евгений хладнокровно прокомментировал:

– Обычное дело. В Приморске за сезон минимум человек тридцать тонут.

– Прямо… на этом пляже утонул? – Надин голос против воли сел.

– Если хотите, я узнаю, – пообещал Евгений.

– Да нет, мне неинтересно, – непослушными губами пробормотала она.

И тут в кафе ворвался Полуянов. Наградил Евгения уничижительным взглядом. Швырнул на стол купюру. Схватил Надежду за руку. Велел:

– Пошли. Быстро.

– Спасибо за танец, Надя! – выкрикнул вслед новый знакомый.

Дима поморщился, но снова промолчал. И потянул ее, однако не в глубь пляжа, где мигали огоньки «Скорой помощи» и чернела толпа, а в обратную сторону, к пирсу. Лицо его было хмурым.

Надя поежилась от нехорошей догадки. Пробормотала:

– Кто утонул?

И Дима мрачно откликнулся:

– Он, дедок. Крамаренко.

* * *

– Дима. По-моему, все очень серьезно. – Хотя и лето, и даже печку Полуянов в машине включил, ее продолжала бить дрожь.

– Да уж, – сквозь зубы откликнулся журналист. – В несчастный случай я совсем не верю.

– И я не верю. Таких совпадений не бывает, – покачала головою Надежда.

– Я его тело, кстати, видел. На первый взгляд, никаких повреждений. И лицо такое… мирное.

Надя прижала к лицу ледяные ладони. Вот тебе и романтический вечер – они говорят о мертвом теле.

– Впрочем, – продолжал рассуждать Полуянов, – если ударить по голове, допустим, мешочком с песком, а потом за борт столкнуть – видимых повреждений не будет. А вскрытие – раз случай очевидный, утонул человек – делать не станут.