Чертовка

Наконец, когда зал почти опустел, Линд и Алан подошли к господскому столу в надежде, что их заметят.

— Можете говорить, — разрешила им Вивиана.

— Мы всего лишь хотели осведомиться, — начал Алан, глядя на Гая, — о судьбе нашей маленькой Белли, милорд.

Линд хранил молчание.

— Она в моих покоях, чисто вымытая и в полной безопасности, — заверил его Гай. Он указал на блюдо с едой. — Я как раз собирался отнести ей ужин. Не бойтесь за Белли. Я остался доволен ею.

— Она не вернется к своим обязанностям, милорд? — спросил Алан.

— Теперь у Белли будут другие обязанности, мастер сокольничий, — ответил Гай. — Со временем вы снова увидитесь с ней, но еще не сейчас. Пока что она будет слишком занята своими новыми обязанностями, чтобы тратить время на соколов. Присмотрите за ее птицей, хорошо? Я знаю, что она очень ценит это милое создание.

— Милорды, миледи. — Двое сокольничих поклонились и вышли из зала. Они больше ничем не могли помочь своей госпоже, но они знали, что она изобретательная женщина. Они будут ждать, когда ей снова понадобится их помощь. Гай проследил за ними взглядом и улыбнулся.

— Разве они не очаровательны? — обратился он к своим соседям. — На их лицах — искренняя озабоченность.

Теперь ты убедилась, сестра? Это не заговорщики. Просто жалкие бедняки.

Вивиана вскочила из-за стола.

— Пойдем посмотрим на эту девушку, братец! — взволнованно произнесла она.

— В спальню входить нельзя, — предупредил ее Гай. — Я подведу тебя и Хью к глазку, чтобы вы смогли полюбоваться ею во всей красе.

— Ты оставил ее на черной скамье? На все это время? — Вивиана была изумлена. — Она не визжала, когда ты положил ее туда?

— Нет, вовсе нет. Она лишь удивилась. Даже ни разу не вскрикнула, — сказал Гай.

Все трое поспешили в башню Гая, вошли в его покои и проследовали по узкому коридору, освещенному факелами. Гай открыл несколько глазков и подтолкнул к ним своих спутников.

— Ох, Гай, ну ты и озорник! — воскликнула Вивиана. — Ты оставил ее развлекаться с фаллосом! Это тот, с маленькими жемчужными кнопками? — Вивиана не опасалась, что девушка услышит ее: каменные стены не пропускали звуки.

— Нет, — ответил Гай, — она еще не готова к таким утонченным удовольствиям.

— Она очень мила. Когда ее волосы отрастут, она станет просто великолепна. Что скажешь, Хью? — спросила Вивиана.

— Она недурна, Виви, — ответил тот, — но с тобой не сравнится ни одна женщина. Гай, ступай к ней и вращай фаллос, чтобы мы могли посмотреть, как она взлетит на небеса. — Зрелище обнаженной девушки возбуждало его, и он торопился избавиться от Гая, чтобы позабавиться наедине с Вивианой. Ей это придется по вкусу.

— О да, братец! — воскликнула Вивиана. — Сделай это!

Гай оставил их наедине, и Хью тотчас же оказался за спиной у Вивианы. Он стащил с нее тунику, быстро расшнуровал рубашку и нащупал ее большие округлые груди.

Пальцы его принялись мять и сжимать их изо всех сил;

Хью знал, что Вивиане это было приятно. Затем он стал покрывать поцелуями ее шею и плечи.

— Если бы этот коридор не был таким чертовски узким, — прорычал Хью у нее над ухом, — я взял бы тебя прямо здесь и заставил визжать от удовольствия, Виви!

— Смотри! — воскликнула она, наслаждаясь ласками любовника, но столь же очарованная и тем, что открывалось ее взору за глазком.

Гай Бретонский вошел в спальню и на глазах своей изумленной пленницы разделся донага. Подойдя к черной кожаной скамье, он приветственно поцеловал ее в губы.

— Ну что, Белли, этот фаллос оказался хорошим товарищем, пока меня не было? — спросил он, опустив руку и сжав пальцами золотое кольцо. — Ax! — негромко воскликнул он. — Вижу, ты оросила его своими любовными соками. В будущем я научу тебя быть более сдержанной.

— Уберите его! — прошептала Белли.

— Нет, еще рано, — сказал Гай. — Сначала я покажу тебе, какое наслаждение он может доставить, моя милая. — И он начал осторожно вращать фаллос, улыбаясь стонам Белли.

— Пожалуйста, не надо! — всхлипнула она. Пока она лежала здесь, ей показалось, что она в конце концов смогла обрести контроль над своим телом, но теперь она поняла, что это не так. Наслаждение разливалось по всему ее телу, и она никогда не испытывала прежде такой сладостной муки. Она извивалась в тщетной попытке спастись от нее, хотя и понимала, что это бесполезно. Фаллос погружался все глубже и глубже, пока она не обезумела от мучительного наслаждения. Она застонала от отчаянного сознания своей беззащитности, но стоны ее быстро превратились в сладострастные крики. Она достигла высшей точки. Губы Гая снова приникли в поцелуе к ее губам, и она перестала сознавать что-либо еще, кроме бесконечно накатывающих на нее волн удовлетворения. Внезапно все кончилось.