Океанский патруль. Книга 2

— А капитан Хорьков?

— Убит. Там сейчас Платов.

— Где он?

— Берет таможню…

Со стороны таможни доносились взрывы гранат, стрельба и звон разбиваемых стекол. Там с боем бралась каждая комната. Самаров видел, как из окон таможни с высоты третьего этажа вылетали, кувыркаясь в воздухе, защитники Ли-инахамари…

У пристани в доте с сорванной дверью расположился командный пункт десанта. Из-за входа, занавешенного плащ-палаткой, доносился приглушенный голос:

— «Волга», «Волга», я — «Ока». Даю настройку. Один, два, три, четыре, пять… Четыре, три, два, один… Доложите обстановку, доложите обстановку! Прием, прием…

Вблизи дота, переговариваясь, сидят связные. Время от времени плащ-палатка приподнимается.

— Связной лейтенанта Бахарева!

— Я! — вскакивает матрос, и через полминуты, подхватив автомат и засовывая за ватник пакет, бежит к своему лейтенанту.

— Связной капитана Хорькова!

— Я!..

И это неважно, что мертвый капитан Хорьков лежит, наскоро прикрытый плащ-палаткой, у стен таможни. Все равно он как будто бы жив. Еще не скоро его взвод признает другое имя. Еще, наверное, не раз доложат:

— Подразделение капитана Хорькова очистило таможню. Продвигается к шоссе!..

Самаров уже побывал под огнем дотов, прошел через минное поле, едва не упал в «волчью» яму, схватывался с врагами лицом к лицу.

Больше не было дисков, у пояса оставалась одна граната. Лейтенант побежал к причалам, где стояли выгруженные с катеров ящики с боезапасом. Здесь, около солдата, раненного еще при высадке и отказавшегося возвращаться в Кольский залив, сходились новости.

— Что в таможне? — спросил его Самаров, наспех заталкивая за пояс лимонки и набивая карманы обоймами для пистолета.

— Там хорошо, — просто ответил матрос. — Кажется, в подвал загнали фашиста. Платов вовсю орудует…

— А что слышно о Тимофееве?

— Вот я как раз оттуда, — сказал подходивший матрос. — Давай скорее дисков, да побольше…

— Ну и как? — нетерпеливо спросил Олег Владимирович.

— Да как… Уже ко второму рубежу подходим. Слышите?..

Где-то вдали, на скатах гор, ограждавших Девкину заводь с севера, перекатывалось, подхватываемое ветром, протяжное «ура». Это шли на решающий штурм бойцы первого броска, высадившиеся с катеров на подходах к гавани.

И, облегченно вздохнув, Самаров посмотрел в сторону мыса Крестового.

Темный и дикий, этот мыс молчал.

— Ну, я пошел, — сказал лейтенант и пропал в дыму.

Конец коменданта

Утром этого дня, роковой конец которого в штабах еще не был ясен, хотя, как известно, в ночь с 12-го на 13-е ничего доброго ожидать не стоит, — в этот тревожный день коменданта гавани Лиинахамари уже в тринадцатый раз — опять это проклятое число! — вызвали к прямому проводу…

Звонили из главного штаба Лапланд-армии, и майор Френк, беря трубку, неволько выпрямился, сразу же сдвинув каблуки, когда узнал рыкающий от гнева голос самого командующего.

— Русские матросы на мысе Крестовом еще держатся? — зловеще спросил генерал Дитм. — Держатся… Та-ак! Я вам не разрешал говорить, — резко оборвал он Френка, который пытался объяснить положение. — Невольно возникает мысль, — продолжал генерал, — что будет с гаванью, если русские ворвутся в нее, когда ваш гарнизон не в силах раскрошить и перемолоть даже эту горстку матросов!.. Так вот, майор, выбирайте: или русские матросы держатся на мысе Крестовом, а вы не держитесь на посту коменданта гавани, или… наоборот. Что вам больше нравится, то и выбирайте… Все!

— Все, — машинально повторил Френк, передавая трубку дежурному телефонисту.

Только что было получено сообщение: главная ставка командующего Лапланд-армией переносится в район Финмаркена — предположительно в Киркенес или даже в Гаммерфест, в зависимости от обстоятельств.

«В зависимости от обстоятельств» — это такая скользкая фраза, прикрываясь которой можно удрать еще южнее», — подумал Френк.

— Проверьте связь с правобережной батареей калибра сто пятьдесят пять, — приказал Френк телефонисту. — И соедините меня с ее командиром…

Эта батарея, расположенная на южной оконечности мыса Крестового, по соседству с той противокатерной батареей, которую захватили русские, находилась в постоянной готовности к бою. Но русские пока не порывались прибрать ее к своим рукам, и Френк даже думал, что им совсем неизвестно о ее существовании.

— Обер-лейтенант фон Эйрих у аппарата, — доложил телефонист, делая ударение на приставке «фон».