– Да дмитровские мы… Бобрик я, – отозвался громила.
– Бобрик?.. У меня собака была, тоже Бобриком звали. Маленькая и такая же наглая, как ты. Больше своего веса гавкала. Убить пришлось, чтобы не борзела…
– Слышь, ты за базаром следи! – встрепенулся браток.
– Молчи, – поморщился Спартак. – Лучше молчи, не зарывайся. Целее будешь… Зачем пришел? Что надо?
– Мы теперь за Репчино смотреть будем.
– Смотри, если такой глазастый.
– И за рынком тоже! – кивком головы Бобрик показал на барохолку.
– А глаза не склеятся? Копыта не отвалятся?
– Ты за нас не бойся. Ты за себя бойся. За кем Репчино, за тем и репчинская барахолка. Это логика, чувак. Против логики не попрешь.
– Ну, если логика железная и тяжелая как паровоз, то да, под нее не прыгнешь, раздавит…
Спартака мало интересовало Репчино, но все-таки он был в курсе происходящего. Хазар сделал какой-то непонятный ход конем, круто наехал на подконтрольных коммерсантов, выкачал из них деньги, а затем исчез. Но недолго пустовало свято место, какой-то Бобрик позарился на него… Что ж, в логике ему не откажешь.
– Хорошо, ты меня уговорил, – кивнул Спартак.
– Ну, вот и правильно!
Бобрик попытался сдержать ликующую улыбку, но не смог, слишком уж большая радость на него нахлынула. Нечаянная радость. Он уже понял, что Спартак со своей братвой ему не по зубам, и потому не верил, что еще и рынок может обломиться…
И правильно делал, что не верил. Самотык ему в зубы и самокат под ноги…
– У кого рынок, тому и город, в этом ты прав. Придется мне и Репчино под себя взять. Чтобы меня потом логикой не душили.
Жанна приуменьшала значение Репчино. Не два магазина там, а целых восемь – пять продуктовых, универмаг, мебельный, хозяйственный, ларьков десятка два, овощной рынок, правда, еще в зачаточном состоянии. Три кафе: одно ресторанного типа, другое кондитерское – и то, и другое с советских времен; а недавно еще третье в доме быта открыли, небольшое, но там бар с заграничными напитками, зал, отделанный красным бархатом… Может, еще что-то откроется. Хоть и бедно живет народ, но все равно спрос превышает предложение, а коммерсантов нынче как грибов после дождя, только срезать успевай…
– Э-э, я не понял! Репчино – наш город! – взбунтовался Бобрик.
– Было ваше, стало наше. Все, свободен!
– Я не понял, тебе что, жить надоело?
– Это угроза? – свирепо сощурился Спартак.
– Да я тебя знаешь где вертел? Думаешь, если у тебя автомат, то самый крутой…
– Автомат сам по себе не страшен. Страшно, в чьих он руках. И не только автомат…
Спартак сунул руку за полу плаща, выдернул из-за пояса пистолет. Патрон уже в патроннике, можно стрелять сразу.
– Я же сказал тебе, не зарывайся, – тяжко вздохнул Спартак. – А ты не понял. Вертеть собрался…
Он приставил ствол пистолета к груди Бобрика, под правую ключицу, а его пацаны вскинули автоматы.
– Эй, ты чего? – побледнел авторитет.
– Не на того ты нарвался, пацан. Натура у меня такая – взялся за нож, должен ударить. А ты вынудил меня взяться… Так что не взыщи.
Он нажал на спусковой крючок, и пистолет с грохотом дернулся в руке.
Не Спартак заставлял Бобрика бандитствовать, парень сам выбрал свой путь. В игры со смертью решил поиграть, значит, должен быть готов к тому, что может с ним произойти. Спартак, например, знал, что может и не уйти живым с разборки. И Бобрик должен был понимать, так что пусть пеняет на самого себя…
Спартак стрелял под правую ключицу, считай в плечо. От сильного удара Бобрика развернуло к нему боком. Из-за болевого шока он мгновенно потерял сознание и, падая, даже не взмахнул руками.
– Ну, чего смотришь? – сквозь звон в ушах спросил Спартак, глядя на его дружка, такого же здоровяка и тоже со шрамом, от губы к уху. – Следующим хочешь быть?
Парень смотрел на него большими от ужаса глазами. Страшно ему. Понял, в какую историю влип… Что ж, Спартаку тоже было бы на его месте страшно. И сам он когда-нибудь может оказаться в таком же положении. Ко всему нужно быть готовым. Такую уж он выбрал жизнь. И если его вдруг застрелят, сам он и будет в этом виноват…
Гобой наклонился к Бобрику, приложил пальцы к его шее.
– Живой…
– Еще раз сюда сунетесь, всех завалим, – глядя на здоровяка со шрамом от губы, сказал Спартак. – И про Репчино забудьте. Это наш город. Вопросы?
Вопросов у дмитровских не возникло. Они забрали раненого и потащили его к своим машинам.