Океанский патруль. Книга 1

— Послушайте, лейтенант. Мне было несколько стыдно за ваш лепет в присутствии контр-адмирала… Когда однажды один юноша нежного строения назвал «горшком» мой «Аскольд», я очень хотел дать ему в зубы. До вас это дошло?

— Ну, видите ли… Я не хотел оскорбить, но… — Пеклеванный совсем растерялся. — Просто сорвалось как-то с языка. Честное слово, ведь это же смешно. Мы, патрульное судно, и вдруг эта землечерпалка! Стыдно сказать кому-нибудь. Засмеют ведь…

— Ох, и стыдливый же вы! — буркнул Прохор Николаевич. — Я не знаю, как это вы в бане моетесь?

Пеклеванный натянул перчатки, сухо щелкнул кнопками на запястьях.

— Товарищ старший лейтенант…

— Старший, — с ударением в голосе, будто соглашаясь с чем-то, подхватил Рябинин. — И вот как старший я хотел бы сказать вам, что вы-то еще не… старший! А коли нам честь оказывают, что не только кормят даром, а еще и боевую работу дают, так надо не иронизировать по поводу «горшков», а думать надо… Думать, если вы только умеете это делать! А может, и не умеете? Черт вас знает…

— Ну, что вы на меня накинулись? — обиженно проговорил Артем, которому совсем не хотелось ссориться с командиром. — Ведь я, по-моему, делаю все, что мне положено…

— Вот то-то и оно, — сказал Рябинин, — вы делаете только то, что положено. А сделать хоть раз то, что не положено делать, а все равно надо, этого вы не делаете. Впрочем, если говорить начистоту, то мне служить с вами нетрудно. Службу-то вы хорошо знаете!

— А если это так, — обрадованно подхватил Пеклеванный, — так за что же вы меня сейчас ругаете?

— Да я разве ругаю? Я ведь только разговариваю… Так они и шли, разговаривая. Командир и его помощник.

»На север — за смертью!..»

Фон Герделер всегда обожал опрятность, и сейчас он с удовольствием разгибал хрустящую от крахмала салфетку. Он любил также добротность в мелочах, и ему нравилось держать перед собой живописную карточку меню, на которой был изображен сытый и веселый тиролец в форме горного егеря.

— Можно расплачиваться и шведскими кронами?

— Здесь берут все, — ответил сосед, рыхлый армейский капитан, на мундире которого финских орденов было больше, чем немецких. — Можете расплачиваться даже монгольскими тугриками!

— А вы были и в Монголии? — вежливо спросил оберст.

— Еще чего не хватало, — прорычал в ответ капитан. — Благодарю покорно… Я прошел Польшу, Грецию, Украину, Норвегию, а вы мне теперь предлагаете Монголию! Тьфу!

Они познакомились. Капитана звали Штумпф, он был старый вояка и сейчас служил военным советником при финской армии. Оберегу было любопытно знать подробности о войне финнов с русскими, но капитан отвечал невразумительно:

— Ерунда все. Холод собачий, болота, комары и еще вот эта… няккилейпя. Впрочем, вы этого не понимаете. Вместо хлеба. Привыкаешь!.. Однажды меня стали пилить пополам. Я не знал, как согреться. А пчелиная колода большая. Стали пилить. Хорошо, что проснулся. А то бы так, с колодой вместе, и меня. Вжик-вжик!.. Ерунда все. И потом еще вот эти… Фьють-фьють-фьють. Всегда дают три выстрела. Называются они — кяки-кяки. Даже бабы сидят на деревьях. И как стреляют! Фьють-фьють-фьють — и в тебе три дырки. А водку варят из опилок… Тоже привыкаешь!..

Штумпф выдавливал из тюбиков икряную пасту и ел ее прямо с ложки. Пил, ел, курил — все одновременно. «Ну, и свинья же ты, парень!» — думал оберст о капитане, хотя этот грубый, неотесанный мужлан-офицер ему даже чем-то понравился, и было жалко, что он уходит из-за столика.

— Мне пора, — сказал Штумпф. — Через пять минут я вылетаю. На север — за смертью!..

Наружная стена ресторана представляла собою сплошное окно, и фон Герделер, сидя за столиком, лениво наблюдал, как с взлетной дорожки один за другим уходят в небо самолеты. К нему подошла кельнерша — молоденькая девушка-немка, шуршащая взбитыми, как сливки, кружевами наколок и передника.

— Что угодно господину… ммм-ммм, — она в нерешительности замялась, не зная, как назвать его, ибо он был одет в штатское.

— Зовите меня генералом, — с улыбкой разрешил фон Герделер. — Правда, я еще не генерал, но, поверьте, я им скоро буду.

— О! Я еще не видела таких молодых генералов…

Фон Герделер читал меню, держа его перед собой в откинутой на отлете руке, как бы любуясь своей дальнозоркостью.

— Суп, — сказал он. — Суп из тресковых язычков. Я уже соскучился по норвежской кухне. А гренки прошу выбрать самые поджаристые. На второе же — гарнели в белом соусе. И уж, конечно, икры. Только по русскому способу, то есть икры пробитой. Пожалуйста, фрейлейн…