Грязная жизнь

– Кочергой бы тебя по этому месту! – налилась краской Дуня и отвернула голову.

– А ты чего это от меня морду воротишь? Я же тебя всего лишь поиметь хочу.

– У меня свой мужик, чтобы меня иметь.

– А где твой мужик?

– По своим делам ушел.

– Когда будет?

– А это не твое дело!

Смык взбесился и обхватил руками ее горло.

– Когда будет, спрашиваю?

– Скоро, – захрипела она.

– Повезло ему, – отпуская Дуню, сказал он. – Мужик твой, в натуре, устал. Идет щас и думает, что харить тебя еще надо. А тут ему такая поблажка. Я вместо него в тебя шершавого вставлю.

Толпа за столом снова засмеялась. И под этот хохот Смык завалил ее на широкую лавку и втерся ей между ног. Она пробовала сопротивляться. Но он успокоил ее кулаком в ухо.

Давно он не был с бабой. Поэтому кончил раньше времени. И со вздохом оторвался от нее. Ничего, чуть позже снова приложится.

– А теперь я! – поднялся со своего места Стос.

И даже ширинку начал расстегивать.

– А вот этого, мля, не хотел? – Смык подскочил к нему и сунул кулак под нос.

– Э-э, ну ты чо, в натуре? Баба не под тебя одного, а на толпу отходит.

– Кто это сказал? – в бешенстве заорал на него Смык.

– Я!!! – сорвался с места Квинт.

– И я! – подхватил Мыло.

Хомяк и мужики сидели молча. Но в их глазах застыли злость и похоть. Бабу хотели все.

Но Смык не мог уступить Дуню. Сам хотел ее драть. А потом, уступишь толпе – втопчешь в грязь свой авторитет.

– Да, ну иди, трахай ее! – Он отодвинулся в сторону, уступая место Стосу.

Тот сделал шаг вперед, а Смык выхватил у него из-за пояса «макаров». Клацнул затвор, и ствол уперся ему в ухо. Стос замер на месте.

– Ну что ж ты затормозил? – хищно сузил глаза Смык. – Иди топчи курицу.

– Лады, Смык, пусть кобыла будет твоей, – выдавил из себя Стос.

Уж больно не хотелось ему умирать, уроду.

– Кто еще вякнет против моего слова, в размен пойдет! – заорал на всех Смык, потрясая пистолетом.

Теперь молчали все. Смык сунул пистолет за пояс. Но он явно поторопился.

– А если я вякну? – послышалось вдруг из-за спины.

Он резко обернулся и увидел мужика с трехдневной щетиной на осунувшемся лице. В зеленом ватнике, в резиновых сапогах, в шапке-ушанке, его можно было принять за лесника. Но стальной блеск в жестоких глазах, хищный оскал наводили на иное сравнение. По меньшей мере, этот мужик казался главарем лесных разбойников из прошлых веков. И если бы у него за поясом торчал однозарядный пистолет с раструбом, Смык бы, наверное, даже и не удивился. Но у мужика был другой пистолет, тяжелая «беретта». И пистолет направлен на Смыка.

– Кто такой? – стараясь не выдать своего испуга, бодро спросил Смык.

– Ты это, пасть закрой! – скривился мужик. – Ты ко мне на хату влез, а не я к тебе. И спрос с тебя. Кто ты, назовись!

По ходу, мужик этот бывший зэк. И, похоже, из авторитетных.

– Я Смык.

– А это что за шушера? – указал тот на толпу за столом.

– Это пацаны мои. Мы от хозяина продернули.

– В бегах, что ли?

– Да, в натуре.

– А какого хрена здесь делаете?

– Да подхарчиться надо было.

– И заодно бабу мою трахнуть?!

– Он изнасиловал меня! – послышался за спиной Дунькин вой.

– Зря ты так, мудила, – взгляд мужика наполнился смертельной угрозой.

– Да она сама хотела.

– Больше не захочет.

Смык собирался сказать что-то еще. Но грянул выстрел, и слова застряли в глотке вместе с пулей.

* * *

– Ну чо, пацаны, приплыли?

Мирон стоял в дверях и готов был пристрелить каждого, кто начнет гнать на него волну. Но никто даже не дернулся. Только центровой этой кодлы дергался, и то в предсмертной конвульсии.

Неладное Мирон почуял еще на подступах к дому. Тихо обошел его со стороны, беспрепятственно занял место в дверях. За столом сидела толпа. Восемь зэков в форменных фуфайках и шапках-«пидорках». Их всех держал под прицелом «макара» крепкий мужик со щетинистой бородой и автоматом на плече. Что-то не поделили.

Мирон быстро просек ситуацию. Пацаны за столом ему понравились. Все тертые калачи, крепкие. И морды такие тупые, в глазах ни проблеска живой мысли. Самое то для крепкой боевой команды. Умники ему не нужны – они опасны.

Подчинить себе эту толпу будет легко. Главное, пустить в расход центрового и задавить пацанов своим авторитетом. А повод разменять мужика нашелся. Дуню он изнасиловал.