Шутка

Ей было одиноко. Впервые, потому что новая жизнь не подчинялась никаким сказочным законам. Добрые феи давно уже поняли, что на всех несчастных и обделенных их не хватит, переселились на волшебный остров и стали делать подарки друг другу. И на свете воцарилось зло. Потому что никто никому больше не верил. Ни в одном офисе не верили, что Люся говорит правду. Ее слова никто не мог подтвердить. Директора фирм брали на работу преимущественно своих знакомых или через знакомых, в крайнем случае с хорошим дипломом и солидным стажем.

Отчаявшись, она решила устроиться официанткой в какой-нибудь ресторан. Раз обязательно надо взять в руки метлу, она это сделает. Но даже эту метлу получить оказалось не так-то просто. Только в четвертом ресторане владелец посмотрел на Люсю благосклонно. И предложил… место посудомойки.

— Сто баксов в месяц. Сутки через двое.

— Мыть посуду?! Мне?!

— А кто ты такая?

— Я — женщина, — гордо ответила бывшая Людочка Сальникова. Прелестная девочка с каштановыми кудряшками.

— Да ну? Впрочем, похоже. Все вроде на месте. М-да… Руки-ноги задирать умеешь?

— Что?!

— Моему приятелю девочка нужна в кордебалет. Громко сказано, а на деле простое виляние задницей. Чтоб публика мужского пола как следует завелась. У меня здесь без этого обходятся, а у дружка заведение покруче будет. У меня перед ним должок. Так что?

— Нет, не умею, — с сожалением сказала Люся. — Я танцами никогда не занималась.

— Тогда забудь о том, что ты женщина.

— Может, официанткой?

— Официанткой? Тебя? — Хозяин ресторанчика с сомнением оглядел ее лицо и фигуру. — Да у меня такие девочки работают! Закачаешься! А твое место на кухне. И то скажи спасибо, что я не обращаю внимания на твою прописку.

— А при чем здесь это, когда я только посуду буду мыть?

— Милая, ты где живешь? Кого проверяющие за задницу схватят — тебя или меня? Милиция на порог — ты за порог. Поняла?

— Нет.

— В оранжерее тебя выращивали, что ли? И учти: не вздумай что-нибудь украсть. Я таких, как ты, знаю. И посуду бы мыть не доверил, только мне сегодня другую девку искать некогда. Эта сучка сбежала, хотя мне ее сюда и приятель прислал. По знакомству. Верь после этого людям! Так что считай, что тебе повезло. Сто баксов в месяц и харчи. Но не увлекайся. А то буду вычитать из зарплаты.

У него и в мыслях не было, что девушка не согласится. Она решила, что все это временно. Вот все узнают, какая она, Люся, замечательная, и предложат что-нибудь другое. Не может быть, чтобы ее не оценили.

Но, увы, ценить ее, собственно, было некому. Особенно в таком виде, с пегими волосами, в старом свитере и за горой грязной посуды. Эти тарелки снились ей во сне. Каторжная работа. Легко сказать: сутки через двое. А как их выдержать, эти сутки? Сколько же в них часов! После смены все были не просто усталые, а убитые. И пили водку, чтобы забыться. Те самые харчи, обещанные хозяином, оказались остывшими блюдами, не востребованными клиентами. Сморщенная, посиневшая картошка в пластмассовой коробочке и горка салата, заправленного жидким майонезом. Ресторанчик был дешевым, и публика в нем подозрительная. Забегали, чтобы наспех перекусить, выпить кружку-другую разбавленного пива. Может, барменам и официанткам и перепадало что-то посытнее и повкуснее, но Люся довольствовалась тем, что ей оставляли. И она поняла главное: каждый сам за себя. Аза жирный кусок надо бороться. Должно быть, папа Сальников так и делал, а его семья принимала это как должное.

Как она теперь понимала и его, и синеглазую акулу! Да покусись сейчас кто-нибудь на часть заработанных ею ста баксов, Люся бы его просто разорвала! А месяц между тем подходил к концу. И все яснее она понимала, что это не выход. Что лучшего здесь не светит, а жить где-то надо. Она все больше превращалась в заморенную клячу и не видела никакой возможности скинуть с себя лягушачью кожу. Пусть под ней пряталась даже сама Василиса Премудрая, но кто об этом знал?

«Будь ты проклят, Тимка!» — думала она, обдавая кипятком ненавистные тарелки. Как же хотелось теперь вернуться в тот день, на дорогу, по которой она так опрометчиво отправилась в город, а не к любимому мужу! Какая ошибка! Она могла бы измениться, сделать так, чтобы Тимка ее полюбил, и вернуть назад и свою квартиру, и машину, и деньги папы Сальникова. Ведь это же все ее, черт возьми!

Силы кончились, Люся пошла к дому, где еще месяц назад жила вместе с мужем. Как же хотелось воскреснуть! Черт с ней, с гордостью.